Атлас разделен по географическому принципу – одному из многих, подходящих для нашей цели: север, восток, запад, Окинава и Амами. В каждом разделе духи выступают в роли гидов, приглашая посетить малоизвестные места, в том числе и ранее неизвестные территории, рассказывают разные истории.
Слушая голоса духов, не стоит думать, будто остров населен только ими лишь по той причине, что их голоса слышны отчетливее прочих.
«Природа», «Благочестие», «Битва» и «Утрата», на мой взгляд, не нуждаются в дополнительных пояснениях, но «Традиция» – дело другое: это слово в моей интерпретации, не претендующей на филологическую точность, несет в себе ряд художественных, музыкальных и фольклорных оттенков.
Ведь только проведя одну темную, тихую ночь на маленьком острове, я в полной мере ощутила разрушительное присутствие моря. Моря, которое окутывает, обнимает, иногда, быть может, слишком крепко, но оно же может унести вас далеко-далеко. Море как граница, море как место. Море как изоляция, море как встреча и открытость миру. Море, которое присутствует даже там, где его не видишь: любое место в Японии находится от него не дальше, чем в 150 километрах. Море доброе и таинственное, свирепое и беспощадное, море, где можно путешествовать и знакомиться с чем-то новым, дрожать от страха и учиться терпению. Родной дом призраков, затонувших кораблей, богов, ёкай, источник пропитания с древних времен, море – часть японской культуры, со своими волнами и прибоем, течениями, пляжами и скалами, лесами водорослей и коралловыми рифами, множеством видов рыб и моллюсков. Оно часть самосознания, искусства и воображения древнего и современного человека: даже рыбка Поньо и Годзилла родом из моря. Три самые красивые японские панорамы, по мнению ученого-неоконфуцианца Хаяси Гахо, не обходятся без моря; рыбу, как и рис, подносят в дар богам.
На своем первом отдаленном острове я тоже подобрала монетку в пять иен, с красной ленточкой. Медное покрытие, сквозное отверстие в центре, поднимающийся из воды стебель риса – все это сопровождало меня в моих исследованиях, не перестававших удивлять снова и снова, как и в тот день, когда я вдруг оказалась свидетельницей ритуала. Надеюсь, что и те, кто прочтет, а точнее, изучит этот атлас, где суше уделяется столько же внимания, сколько и морю, откроют для себя нечто удивительное.