И на фоне всего этого хаоса, всей этой непредсказуемой игры судьбы, я хочу сказать тебе спасибо. Нет, не просто спасибо. Я хочу, чтобы ты почувствовала вес этих слов. Я тебе безмерно, до глубины этой самой разбитой души, благодарен за тот наш разговор. Тот самый, последний. Он стал для меня чем-то вроде точки невозврата, понимаешь? После него меня швырнуло на такое беспросветное эмоциональное дно, на такую глубину отчаяния, где уже не было страха, не было сомнений, а была только звенящая пустота и одно-единственное, но кристально чистое осознание: какой же я, блять, долбаеб. Каким слепцом я был, как долго я врал сам себе, как упорно я шел не туда. Ты, сама того не зная, дала мне самый мощный, самый необходимый пинок под зад, который только можно было вообразить. Ты стала тем катализатором, который запустил необратимую химическую реакцию в моей голове и душе.
И как бы странно это ни звучало после всего сказанного о дне и отчаянии, но этот Новый год… он был лучшим. Лучшим за последние восемь гребаных лет, можешь себе представить? А если брать шире, то все эти десять дней, что я провел не дома, включая нашу встречу, наши разговоры, – это были самые яркие, самые живые, самые настоящие моменты за черт знает сколько времени. Словно я вынырнул из мутной воды на несколько спасительных глотков воздуха. Но потом… потом я вернулся домой. И меня накрыло. Не просто накрыло – меня моментально, без предупреждения, вшвырнуло в такую жуткую, вязкую, удушающую депрессуху, что я едва мог дышать. Прикинь, насколько глубоко меня утянуло? Я начал хуяриться таблетками – афобазол, чтобы хоть как-то приглушить тревогу, флуоксетин, пытаясь выплыть из этой трясины, даже витамин D горстями жрал, надеясь на чудо. И я чувствовал, да, проблески были, вроде становилось чуть легче, туман рассеивался на пару часов… но потом один хер, с новой силой, меня вкатывало обратно в этот беспросветный мрак, в этот липкий депресняк. И самое страшное – я вообще, блять, не мог понять, почему! Что со мной не так?!
Я пытался разобраться, копался в себе. И вот честно, как мы и договаривались – говорить только правду, какой бы она ни была, – я сначала думал, что меня тянет к тебе. Нет, не в романтическом плане, не пойми неправильно, у меня внутри все выжжено в этом смысле, там нет места чувствам, только пепел. А просто… попиздеть. Услышать твой голос, поделиться мыслями, почувствовать снова ту странную связь. Эта мысль крутилась в голове, но потом я отмахнулся: «Да ну, че за херня какая-то, не, навряд ли это из-за нее». И как раз в этот момент, словно добавляя масла в огонь, случилась еще одна херня: я заказал бит у одного звукаря, скинул ему подробное ТЗ, а он мне прислал какую-то полную поебень, вообще мимо кассы, ни одного пункта не выполнил. И вот тут, на фоне этого мудака-звукаря и общей подавленности, мысль о том, что меня просто тянет снова с тобой поговорить, опять всплыла. И меня накрыло таким состоянием, таким диким беспокойством и тошнотой от самого себя и своей жизни, что я просто не смог больше находиться дома. Стены давили, воздух казался спертым. Я выскочил на улицу, закурил одну сигарету за другой, пытаясь успокоиться, но становилось только хуже. Потом меня понесло в баню. Просто потому что больше некуда было идти. И там, в этом жаре, в этом пару, меня прорвало. Я начал разъебывать все вокруг – не буквально, конечно, а внутри себя. Это была истерика, тихая, но разрушительная. Слезы, злость, отчаяние – все смешалось в один удушающий ком. И именно там, в этой парилке, среди чужих голых тел и запаха веников, до меня наконец дошло. Как вспышка молнии. Хуево мне не потому, что я скучаю по разговорам с тобой. Хуево мне от того, что я больше не могу, физически не выношу, не хочу находиться дома. В том месте, которое я сам себе построил. От того, что я живу совершенно не той жизнью, которой хочу жить на самом деле.