– Я хасю остаться! – канючит моя дочка.
– Малышка, у дяди Захара еще куча дел, – уговариваю ее.
– Может, помочь что нужно? – Ежов вылезает из машины.
Настенька начинает плакать. А я чувствую, что силы мои на сегодня закончились. Еле на ногах стою.
– Не нужно, Захар Романович, – беру себя в руки, – спасибо.
Сжимаю ладошку своей малышки, и мы проходим мимо мужчины. А он, как назло, не садится за руль и не уезжает.
Что тебе нужно?
Снова хочешь выпотрошить мою душу? Знаем, плавали.
– Я хасю к дяде Захалу! – топает ножкой Настя.
– Настя, он не твой отец, – нещадно вру ребенку, – а мой начальник. Не позорь меня, пожалуйста.
– Я не позолю… – она шмыгает носиком.
Подходим к лифту, присаживаюсь напротив моего ангелочка. Вытираю слезы с ее щечек.
– Слушай. Давай так. На сегодня я свободна. Мы с тобой сейчас положим вещи и пойдем гулять. Купим мороженое и будем веселиться.
– Обесяеф? – смотрит с надеждой.
– Честное слово! – протягиваю ей мизинчик, малышка в ответ цепляет свой, – договорились.
Я понимаю, какой стресс испытывает Настя. Мы сорвались с места, уехали в другой город. Ей страшно и некомфортно. У нас тут никого нет… хотя у нас в принципе никого не осталось, кроме брата уголовника.
– Маша! – голос Ежова раздается со стороны двери. – Подожди!
Да что ж ты будешь делать?!
Захар
Когда Маша с Настей уходят, я какое-то время сижу в машине. Стучу пальцами по кожаному рулю. Уезжать вообще не хочется.
Интересно, как они там устроились?
Хотелось бы проследить, чтобы их не обманули.
И эти слова про бывшего… Маша точно что-то скрывает. Что значит, он стал опасен?
Пил, бил, дебоширил? Или обижал, унижал?
От одной мысли, что таких чудесных девочек какой-то му… чудак на букву м обижал и заставлял плакать, кулаки сжимаются.
Так ты сам ее использовал и бросил…
Предательский внутренний голос звучит громче, чем мне хотелось бы.
Тогда это было необходимо. Я любил другую, не мог дать Маше то, что она заслуживает. Просто бы разбил ей сердце, и ничего бы у нас не вышло.
Дзынь!
Смотрю на мобильный. Мама звонит. Вздыхаю, беру трубку, продолжая смотреть на подъезд девушки из прошлого.
– Да?
– Захар! – ее голос звучит воодушевленно.
И это очень плохо. Моя мама – электровеник. Она способна делать сто дел одновременно, делать их хорошо и ни о чем не забыть. Её рвение достойно похвалы, только вот…