Или всё ещё люблю…
– Маш, – он подцепляет мой подбородок, – давай встретимся и обсудим всё, что случилось.
– Нечего обсуждать, – отталкиваю мужчину, обнимаю себя руками, – ваш лифт приехал. До завтра, Захар Романович.
– Смени номер, Маш.
Разворачиваюсь, распахиваю дверь и вбегаю в квартиру. Сердце из груди выпрыгивает. Слезы подступают. Вытираю щеки, беру себя в руки.
Да, девятнадцатилетняя я бы с восторгом смотрела на Захара. Как же! Взрослый мужчина защитил от жалкого абьюзера.
Словно принц!
– Мамоська! – ко мне подходит дочка. – Ты пласеф?
– Нет, милая. Просто соринка попала в глаз, очень пыльно тут, – присаживаюсь перед ней на корточки и крепко обнимаю.
– Дядя Захал уехал? – лепечет.
– Да, милая. У него своя жизнь и много дел.
– Заль, – всхлипывает, – я хотела, фтобы он посоль с нами гулять.
– Мы пойдем вдвоем, милая, – вдыхаю сладкий аромат доченьки, – и как следует повеселимся.
– Ты злифся на меня? – она заглядывает мне в глаза.
Такая наивная, добрая. Моя крошка.
– Нет, конечно, – улыбаюсь, Настюша вся сияет, – как я могу?
– Я люблю тебя, мамоська! – она развеивает тучи на моей душе.
– И я тебя, сладкая моя. Пошли собираться?
– Дя!
– Но сначала помоем посуду.
Беру малышку за руку, и мы идем на кухню. Знаю, что моей крохе нужен папочка. Мужчина, для которого она будет маленькой принцессой. Он бы носил ее на плечах…
Отгонял от неё мальчишек.
Отчитывал за поздний приход с вечеринки.
И безгранично любил.
Её самый главный мужчина в жизни.
Но что поделать. Возможно, мы когда-нибудь и встретим такого человека.
Гляжу на кружку Захара.
Когда я уже разлюблю его? Все эти годы латала сердце, заживляла раны. Оставляя новые, еще более кровавые.
Ежова из души, как я думала, выкинула.
Но стоило ему появиться, так сразу…
– Эту клузку оставлю дяде Захалу. Он обесял заходить в гости, – строго заявляет Настя.
Она уже привязалась к нему.
Срочно нужно подобрать садик. Дочка же будет искать встречи с отцом! А если он пойдёт у нее на поводу, то малышка полюбит его.
Я читала, что у мужчин нет отцовского инстинкта. И что они не чувствуют детей так, как матери.
Тогда что это было сегодня?
Неужели у него ёкнуло где-то?
Моем посуду, затем собираю малышку на прогулку.
– Хасю эту лезиноську! – она мертвой хваткой вцепляется в оранжевую резинку. – Хасю!
– Ладно, милая, давай завяжем хвостик, – подмигиваю ей.