Ангелы эти стоят давно, и я давно должен был умереть, но особенность моей деятельности меня бережёт. Так как я меняю много судеб, меняю жизни людей, у меня есть благословение сверху. И они, ангелы смерти, не могут меня забрать. Понимаешь? Моя вот эта масштабность позволяет мне задержаться ещё немного.
Однако ангелам этим скучно стоять без дела, и они начали цеплять мою семью, строить козни в наших отношениях… Надо их как-то убирать. Маги начали чистить. Будут примерно шесть дней чистить. Говорят, что будет сложно. Но, возможно, всё наладится. Вот такая вот забавная… Не забавная даже, а мистическая история.
Т.: А как вера твоя и эти все магические штуки встраиваются друг в друга?
Д.: Если говорить про веру, то на самом деле я отношусь к этому как… Духовный мир существует. И это факт. Потому что я сталкивался с этим. Чувствовал, видел. И у меня есть огромное количество людей, которые чувствуют и видят этот процесс. Если бы не было этих подтверждений, я, возможно, относился бы к этому скептически.
Когда лежал в реанимации, видел сущности. Это было неприятно, но я видел. А до аварии чувствовал энергетику помещения: хорошо здесь живётся или нет. Какая-то сверхспособность такая во мне всегда присутствовала. Сейчас её практически нет. Может, потому что только материальным занимаюсь. Вот.
Если говорить про веру – я верю, знаю, чувствую, что есть Бог. Как его зовут – это абсолютно неважно. Я его зову Кришна, другие люди – Аллахом, кто-то называет Господь, кто-то – Вселенная. И все магические штуки существуют, способности у людей есть. И пусть эти маги не моей религии, я знаю, что они чувствуют, что они видят. И это никак не идёт вразрез с моими убеждениями. И даже больше: все писания подтверждают, что есть грубое, материальное тело, а есть тонкое – душа, сверхразум. И всё это очень здорово.
Не знаю, что выйдет из всего этого (Дамир имеет в виду магические чистки), но я очень хочу, чтобы эта жесть в моей жизни прекратилась.
Когда я был маленький, мы жили в Узбекистане. Кстати, я родился в городе Учкудуке: «Учкудук, три колодца» (смеётся). Там жили до шести моих лет и потом переехали в Россию.
Так вот, мне мама рассказывала, что они с папой купили нам с братом машинку. В которую садишься, педали крутишь, а она едет. А в Учкудуке тогда образования практически не было, народ тёмный, для них такая игрушка – невидаль. Мы единственные владели такой машинкой. Это была большая гордость.