– Правильно говорят: посади кабанчика за стол, он и ноги на стол. Сколько говорено было: не подбираться близко к главному дереву. Так нет же! Всё норовят через границу перейти! Ох, и дождётесь от меня! Ох, не посмотрю, что вы у меня тотемные1…
Ребята молча стояли поодаль, не зная, как вступить в этот странный диалог-монолог.
Наконец, сам хозяин оставил лопату и, погрозив на прощание довольно хрюкающим кабанчикам, шагнул навстречу прибывшим.
– Доброго дня, Дживины названцы, – оперевшись на посох, старец обратился первым.
– Здравствуйте, дедушка, – неуверенным хором отвели гости.
– Да не тушуйтесь. Это я так… ворчу по-стариковски. Уж больно расшалились мои питомцы: вон перерыли всё вокруг. Пришлось обережный круг Священной груше сооружать, – старик приветливо улыбнулся и указал посохом вверх, – пожалуйте в мои хоромы, гости дорогие.
Ребята недоумённо переглянулись: ничего, кроме огроменного дерева, они не замечали вокруг.
– Пойдём-пойдёмте, – подбодрил хозяин, указывая путь вверх, – мои хоромы не каждый сразу увидит.
Ребята молча ступали за старцем, который неторопливо шагал, приостанавливаясь при каждой фразе.
– Так как вас величать? Как родители нарекли или Джива? – чуть иронично вопрошал хозяин и, глядя на немного растерявшихся ребят, сам же подсказал, – оставьте тайные имена для особых случаев. Хоть и родич я вам, да о-очень дальний. Обойдёмся именами, известными для всех. Меня вот Рамхат в Мирах величают, а вы уж обращайтесь, как начали. Мне нравится просто дедушкой называться…
Ребята заулыбались: теплом родичей повеяло от одного из самых могущественных Богов Сварожьего круга. Не мудрым и строгим судьёй да хранителем порядка во всей вселенной предстал Рамхат пред гостями, а добрым дедушкой, который и строг бывает, но любит и заботится от души.
Путники почти поднялись к самой вершине, и только теперь ребята заметили сводчатые окна и приоткрытую дверь, уводящую в самую глубь холма, заросшего плотным травяным ковром.
– На дом хоббитов похоже, – прошептала Анфиса, когда-то увлечённая историями Толкиена.
Руслан закивал, соглашаясь – ему эти истории тоже нравились.
Рамхат улыбнулся чуть лукаво, отряхнул свою льняную рубаху до пят, окаймлённую солярным знаком, и, приглашая внутрь, заметил:
– В каждом Чертоге свои хоромы, потому как и правила везде с особинкой…