Означает ли это, что истина будет отдана на произвол субъективности и права разума принесены в жертву крайностям исключительного энтузиазма? Напротив, все, что доказывают эти преувеличенные мнения, – это то, что именно исключительный, то есть слепой, энтузиазм разжег чисто схоластический спор о превосходстве спекуляции или веры и что именно субъективность делает его бесконечным. Правда же в том, что отныне трудно четко разграничить эти две сферы. Современная философия вышла из христианства, как и древняя философия, которую она считает своей прародительницей, вышла из древних религий. Наше рациональное умозрение пропитано самой сутью откровения и росло только благодаря его прогрессу. Даже плохое философское преподавание все еще сверяется с христианством и щадит его, даже борясь с ним, как с авторитетом, который было бы досадно иметь полностью против себя; что же касается возвышенной мысли, то христианское учение, несомненно, играет в ней наибольшую роль.
Тем не менее, для него важно следить за разграничением этих двух сфер и, насколько возможно, определять долю каждой: долю философии и долю теологии.
В теории это очень легко; трудности возникают только на практике.
III. Философия христианства в отличие от философии религии
Христианская религия следует всем достижениям – как в области физических наук, так и в области наук моральных, – принимает все просвещение и расширяет свое влияние благодаря всему, что соединяется с ней в той атмосфере, где она существует. Но она также отличается от всего; и сколько бы философия ни присваивала себе идеи христианства, ни шла тем же путем, она не отождествилась бы с ним настолько, чтобы называться просто и исключительно философией.
Действительно, то, что именуют философией христианства, не следует смешивать ни с философией вообще, ни даже с той всеобщей наукой, которую обычно называют философией религии.
Философия христианства совершенно отлична от философии религии, и ничто так ясно не доказывает необходимость восстановления этого различия, как та путаница, которая возникла. У большинства авторов это смешение сводится лишь к одному из трех вариантов: либо к совокупности теорий, где сущность христианства приносится в жертву философии, так что от христианского остается лишь терминология; либо к совокупности теорий, где философия приносится в жертву христианству, так что философским остается только язык; либо к какому-то эклектизму, где жертвы взаимны настолько, что в равной мере вредят и христианству, и философии.