Действительно, величайшие умы всех времен были убежденнейшими теологами, а самые просвещенные народы – наиболее религиозными. Там же, где встречаются отрицания, они суть плод нравственного расстройства или схоластических ухищрений, но никогда – естественного порыва или народного чувства. Однако несомненно, что, однажды посеянные в умах, сомнения производят свои естественные последствия: колебания, терзания, споры. И в эпохи, когда они вспыхивают, одна из прекраснейших задач философии – дать человечеству отчет в тревожащих его мыслях, указать ему доказательства величайшего факта, утвердившегося в его сердце и жизни. Ведь величайшие философы доказывали. Величайшие теологи, начиная с апостола Павла, тоже доказывают.
Доказать бытие Бога – значит вложить перст в следы Его стоп, прикоснуться к лону Божию; и Он позволяет всем сомневающимся то же, что Сын Его позволил апостолу Фоме. Но лучше, чем доказывать бытие Бога, – ощутить его, ибо это значит открыть источник всех нравственных благодатей. И чем более это есть дело Божественного домостроительства, тем легче дается человеку. В самом деле, если доказать бытие Бога логическими доводами нелегко, то сердце охотно внимает простому наставлению, не имеющему иной основы, кроме чувства. Возвышеннейшие доказательства, представленные от имени науки, часто производят наименьшее действие, тогда как простейшие обращения к сердцу рождают в нем неколебимые убеждения. Поэтому иные хотели вовсе отказаться от доказательств, полагая, что в этом деле чувство превосходит разум.
Отказывались от доказательств и по другим причинам. Раз мы желаем, чтобы Бог был, раз нам это выгодно, и раз вера в Его бытие, даже будь она заблуждением, есть заблуждение спасительное – значит, следует исповедовать ее всегда и повсюду, не вдаваясь в излишние тонкости. Но то, что мы желаем существования Бога, есть довод в пользу этого существования – хотя и не самый сильный. Во всяком случае, это не доказательство. Из всего, чего мы желаем в течение жизни, даже самого прекрасного, осуществится лишь малая толика. Правда, это личные желания, тогда как бытие Бога есть единодушное чаяние, всеобщий вопль – более того, формальный догмат. Однако из того, что человечество всегда верило в Бога, еще не следует достаточного доказательства Его бытия, ибо оно верило и в тысячи вещей, никогда не существовавших. А поскольку мисс Уилсон еще недавно доказывала, что из всех верований это – самое пагубное, то даже спасительность этого «заблуждения» для всех неочевидна.