Вскочив с кровати, Гоша с каким-то остервенением кинулся умываться. Набив рот оладьями и наскоро запив их обжигающим нутро чаем, он чмокнул в щёку удивлённую бабушку и выскочил за калитку. Юлин дом был неблизко, и он едва сдерживался, чтобы не побежать. Но бежать нельзя, это ежу понятно. Бобёр ведь не из воздуха соткался, и значит, кому-то принадлежит. Человек этот «кто-то», без сомнения, серьёзный, и робота в озеро запустил не для игр. Если Гоша будет носиться по деревне с вытаращенными глазами, то неизбежно привлечёт к себе внимание неведомого инженера. А дальше – слежка, обыск и выуженный из-под кровати распотрошённый бобёр, точь-в-точь как пишут в любимых детективах.
Выдохнув, он перешёл на спокойный шаг и не спеша подошёл к калитке Юлиного дома. Во дворе было пусто, что выглядело странно. Валентина Павловна, Юлина бабушка, обычно возилась на огороде, а дедушка вечно что-то мастерил в покосившемся сарае.
– Ю-уль! Юля, выходи! – прокричал Гоша. В окне промелькнул тёмный силуэт, дверь приоткрылась, и из неё высунулась бледная Валентина Павловна.
– Здравствуй, Гоша, – тихо и встревоженно поздоровалась она с мальчиком. – Юленька сегодня не выйдет. Ты иди домой, завтра, может, с ней увидишься.
– А что случилось? – спросил, холодея от нехорошего предчувствия, Гоша. Валентина Павловна подошла к забору и тихо, скороговоркой произнесла:
– Юленьке хуже. Лежит с утра, не встаёт. Может быть, в Москву придётся вернуться. Ты не кричи, пожалуйста, под окнами, ей отдыхать нужно. Мы Валерия Кузьмича позвали, он ей помочь пытается.
– Чем мог – помог, – донёсся с крыльца слабый голос Валерия Кузьмича. Выйдя из дома, он шаркающей походкой подошёл к Валентине Павловне и пристально посмотрел на Гошу.
– Как Юленька? – вскинулась бабушка.
– Лучше, – тяжело кивнул колдун. – Это не обострение, слабенькая она просто. В Москву пока не надо – залечат. Если что, я приду.
– Поняла, – засуетилась Валентина Павловна. – Иди Гоша, иди, я Юленьке скажу, что ты заходил.
Мальчик расстроился, поняв, что в ближайшие дни Юлю может не увидеть. Он собрался было уходить, но внезапно подмога пришла с совершенно неожиданной стороны.
– Вы не гоните мальчонку-то, – ласково сказал вдруг Валерий Кузьмич. – Юле одной сейчас невесело, нахлебалась она больниц. Пусть поговорят, даже могут на улицу выйти. Но ты смотри, – сурово помахал он перед Гошиным носом узловатым пальцем, – чтобы никаких пока игр!