– Один момент, милый…
И резанула Пепичека шпилькой по сонной артерии – левой. И тут же по правой.
Алая кровь двумя горячими фонтанами хлынула ей прямо в лицо, однако Новосильцева успела отстраниться.
Пепичек ахнул, выпучил глаза, опустил руки и, захрипев, медленно повалился набок.
Шикователь открыл рот и застыл с отвисшей челюстью, ничего не успев осознать. Только услышал, последний раз в своей жизни, как в вагоне будто тявкнул щенок. Мелкокалиберная пуля, заранее рассечённая на конце крест-накрест, влетела ему в правый глаз, раскрылась на четыре лепестка и вышла, выбив вместе с мозгами затылочную кость величиной с ладонь.
Еще трижды прозвучало слабое тявканье, разрывные пули разрушили еще три легионерских черепа. Солдат, застывший в дальнем углу вагона, задрожал, увидев, что ствол никелированного браунинга направлен ему в лоб. Жалобно вскрикнул, хватил ртом воздух и обмочился.
С четверть минуты Новосильцева задумчиво рассматривала парня. Тот, широко раскрыв глаза, ждал последнего в своей жизни звука. Но браунинг почему-то не выплевывал из дула огненные язычки.
Пистолет медленно опустился вниз. Новосильцева качнула головой – с явным неодобрением, непонятно кому адресованным, и сунула браунинг под подвязку черного шелкового чулка. Подняла шпильку, упавшую в лужу крови от Пепичека, вытерла о спину трупа и снова воткнула в прическу.
С трудом отодвинула дверь теплушки. В вагон ворвался ветер, задрал сено на полу, расшевелил волосы на головах еще теплых мертвецов. Он принес степные и лесные запахи, кисло-угольный пар от паровоза.
Новосильцева выглянула из вагона. Впереди, в сотне саженей, увидела железнодорожный мост через небольшую реку, еще дальше – белую церковную колокольню и синий, в желтых звездах купол церкви, чуть дальше на склоне – несколько почерневших изб.
«Новая Прага, надо полагать, она же старообрядческое Раздолье, – подумала Новосильцева. – Хватило бы глубины… А если под мостом просто овраг со стоячей водой?»
Тем временем паровоз выехал на загремевший мост. Под ним, похоже, все-таки река. Не широкая, но вода темная, без тины и ряски посередине, значит, не очень мелкая и с сильным течением. «Метра бы полтора! Мне хватит. Господи, не выдай!»
Она перекрестилась, отступила на несколько шагов внутрь вагона, глубоко вздохнула, задержала дыхание и, когда до середины моста оставалось несколько метров, разбежалась и прыгнула – вперед и в сторону. Поезд погрохотал дальше, унося в себе серебристый делоне бельвиль, который Новосильцева успела полюбить.