Никакого предела нельзя себе представить в количестве сфер, никакого нельзя допустить в числе видов и семейств.
Принцип, что существует столько же видов, сколько обитаемых миров, кажется натянутым, как и другой – что к ним прибавится столько же новых видов, сколько возникнет новых сфер или обитаемых областей.
Эти принципы обладают известной степенью очевидности. Распределение существ по разным местам обусловлено их естественными различиями.
Это, в свою очередь, неизбежно порождало бы оттенки в их духах, даже если бы те не были изначальными.
Один выдающийся современный антрополог склонен утверждать, что при создании каждого мира и в его особом развитии проявлялся одушевляющий принцип, индивидуальная душа. Но в туманности, на которой останавливается эта мысль – не объясняя ни природы предполагаемого принципа, не определяя его ни как материальный, ни как духовный, не связывая с ним никаких точных выводов – невозможно разглядеть её значение. (Perty, «Значение антропологии для естествознания и философии»).
Что разум может провозгласить в качестве аксиом относительно видов и их численности? Во-первых, принцип, что множество видов соответствует множеству обитаемых миров, где каждый служит обителью для отдельного вида; во-вторых, что число существ каждого вида пропорционально размерам их обители.
Соединены ли эти разумные существа с организмами, подобными нашему; пребывают ли они на своих сферах лишь временно, как и мы, по нашему убеждению, пребываем на своей; призваны ли они перейти в иные сферы после испытаний, как мы надеемся однажды быть призваны в иные миры – всё это нельзя утверждать без дерзости. Напротив, можно уверенно сказать, что их организмы должны отличаться от нашего и быть крайне разнообразными между собой. А отсюда следует, что среди них, вероятно, есть и такие, которые предназначены для вечного пребывания в одних и тех же обителях.
Здесь важно не впасть в ошибку, принимая частный случай за общее правило. Говоря о том, как нравственные существа определённого вида – ангелы священных текстов – распорядились своей свободой, эти тексты разделяют их на два класса: добрых духов и злых. Но это различие, связанное с великим фактом морального падения, относится лишь к особым созданиям, именуемым «вестниками» или «ангелами Божьими», и не имеет ничего общего с общим разделением многочисленных видов, населяющих различные миры, которые не ограничены – ни физиологически, ни интеллектуально – двумя разновидностями.