– А может, обойдется?
– На бога надейся, а сам не плошай. Поживем, увидим. Спать иди, утром работать.
Тимофей почесал вспотевший затылок и потопал досыпать ночь.
Ближняя неделя прошла без бузы, тихо. Самовары, кастрюли, колокольцы, серьги, лужу, паяю, всем помогаю… А к воскресенью хозяин собрал гостей. Накрыли столы, гармошку вынесли, людей полна горница, поют, пляшут. Тимофей на гармошке знатно меха растягивал, частушками сыпал. Нет-нет, да на хозяина с друзьями поглядывал. А те выпили, попели, посмеялись, байки потравили, и ушли куда-то. Ну, Тимофей, не будь дурак, гармошку передал парню в картузе, а сам вслед за хозяином. Прошел насквозь по двору потихоньку, на заднике, где теплушки стояли (там кур и индюшек разводили) услышал голоса, разговаривали приглушенно. Прислонился ухом к стене. Разобрать толком не разобрал, услышал только: «Царю Миколке конец скоро, надо поболе револьверов собрать». Тимофей от слов качнулся, задел вилы, они упали. Голоса в теплушке затихли. А он, пятясь, сиганул через забор и оббежав, снова заскочил на гулянку. Отобрал гармошку: «Раз прислал мне барин чаю и велел его сварить, а я отроду не знаю, как проклятый чай варить». Гости подхватили хором: «Барыня ты моя, сударыня ты моя». Через минуту вошел хозяин с товарищами. Осмотрелся вокруг, все на месте. Взял чарку, махнул. И подмигнул Тимофею.
Гулянка закончилась за полночь, все разошлись, Тимофею не спалось. Лежал на кровати, в голове крутились слова из теплушки про царя Николая и последние дни. Стало страшно. Что там впереди… Только вроде в жизни успокоился, работа ладная, люди неплохие вокруг. А тут, на тебе – царя скидывать собрались. Страх одолевал, сковывал. Думал, думал, да все ж решил погодить к мужикам прилепляться. Царь-то все ж – батюшка. А он, Тимошка, полжисти уже без батюшки своего прожил, тяжело без отца. Они—то все с отцами живыми, а ему, еще не окрепшему, где батюшку-то искать… Так и уснул в думках.
Наутро разбудила хозяйка стуком в дверь:
– Тимофей, лудить пора.
Соскочил от неожиданного голоса, чуть в подштанниках за дверь не вылетел. Остановился. Плеснул холодной водой в глаза. Вздохнул. Оделся и вышел в работу.
После гулянки особых неожиданностей не было. Месяц кряду каждый занимался своим делом. Только раз Тимофей в выходной сходил на встречу с Мажитом, постояли около Народного Аксаковского дома на Голубиной улице. Поговорили друг про дружку.