Я ждал.
И вот однажды, зайдя в гости к друзьям из соседнего дома, я увидел в стопке видеокассет одну, на боку которой авторучкой было написано «Гражданин Кейн».
Сбылось!
Это не была фирменная кассета; эта была перезапись, возможно, не первая, а, может, и не пятая. Но – какая разница, если я наконец-то увижу фильм номер два всех времён и народов.
Я пришёл домой, вставил кассету. После титров «Гражданин Кейн» на экране показали умирающего человека, который перед смертью произносил последние загадочные слова: «Розовые лепестки» (так переводил гнусавый переводчик). А потом журналист начинал расследование, опрашивая его друзей и знакомых, стараясь выяснить, что эти слова могли значить, чем они были так важны, раз прозвучали в такой момент.
И вот тут началось удивительное. Практически с каждым интервьюируемым журналист вступал в интимную связь либо выслушивал рассказ про их интимную близость с этим покойным Кейном. Ладно бы рассказывали. Режиссёр подробно, не гнушаясь деталями, минут по пятнадцать показывал эти ситуации во всём богатстве ракурсов и разнообразии вариаций. И в конце журналист выяснял, что розовые лепестки – женщины, с которыми сводила Кейна судьба.
Я зарубежное кино смотрел мало; с киноэстетикой был знаком предельно поверхностно. Но мог отнести этот фильм к чёткой категории: жёсткое порно.
Неплохо потрудились кинокритики: первое место – «Потёмкин», второе – вот это. И мне теперь предстояло понять, какая новизна операторской работы, сценарные изыски, режиссёрские тонкости поставили «Кейна» сразу вслед за великой картиной Эйзенштейна. Не скажу, что я посвятил этим изысканиям длительное время; я забыл о фильме, но иногда возвращался к воспоминаниям, когда смотрел какое-нибудь кино, снятое до конца 50-х, и думал: «Почему же оно проиграло „Гражданину Кейну“?»
А лет через десять «Кейна» показали по «Культуре». По «Культуре»?!?! Это?! Но ведь всё-таки фильм номер два… И я решил повторить просмотр, ожидая, что, может, сейчас смогу понять основания выбора кинокритиков.
На экране показали умирающего человека, который перед смертью произносил последние загадочные слова: «Розовый бутон» (фильм был дублирован либо имел многоголосый перевод). А потом журналист начинал расследование, опрашивая его друзей и знакомых, стараясь выяснить, что эти слова могли значить, чем они были так важны, раз прозвучали в такой момент. Но… Там ничего не происходило. В том смысле, что ни у кого ни с кем ничего не было. Вернее, было, но не на экране, а как в обычных фильмах – за кадром. И вообще – фильм был чёрно-белый!