Первые три семестра, кроме специальных дисциплин, мы продолжали изучать ещё такие основные общеобразовательные предметы, как история СССР, математика, литература, русский и английский языки. Иммигрант из Манчжурии Николай Степанович Лукашкин преподавал нам английский язык, очень хорошо им владевший. Он был потомок белогвардейцев, которые в Гражданскую войну бежали в Китай. Николай Степанович был весьма начитанным человеком и имел богатую домашнюю библиотеку. Когда он узнал, что я увлекаюсь художественной литературой, то стал приглашать по воскресеньям к себе домой, где я мог пользоваться его личными книгами. Его супруга, тоже из иммигрантов, работала секретарём-машинисткой у директора техникума. Это были исключительно гостеприимные люди. Они каждый раз угощали меня кофе с молоком и сахаром, тогда ещё для меня экзотическим напитком. Мы подолгу обсуждали содержание прочитанных мною книг. Общение с такими высококультурными людьми принесло мне впоследствии в жизни большую пользу.
Жили мы в общежитии, как правило, по пять человек в комнате. В состав нашей комнаты вошли мои одногодки, земляки из Кокчетавской области Ерсаин Каршалов и Владимир Антолевский, с которыми у меня сложилась в дальнейшем долголетняя дружба, но, к большому сожалению, их уже нет в живых, затем Аркадий Иванча и детдомовец из Белоруссии Тимур Ковалёв. Ещё в нашу комнату на первом курсе поселили шестым Бориса Царика, которого зачислили вне конкурса уже после нашего возвращения с уборки. Он сам потом хвалился нам, что его старшая сестра, которая работала главным редактором местной районной газеты, договорилась по блату принять его на учёбу. Тимур и Борис спали на одной кровати. Впоследствии Борис Царик оказался редким наглецом – и это ещё мягко сказано.
После размещения по комнатам нам выдавали постельные принадлежности, в том числе пустые матрасовки, которые следовало набить соломой, заранее подвезенной к общежитию. От соломенных матрасов вначале шёл по ночам звонкий хруст на всю комнату, когда мы поворачивались с боку на бок, а позже выбивалась пыль. В комнате было самообслуживание. Старший по комнате составлял график дежурств по неделям, когда нам надлежало подметать и мыть пол, а в зимний период топить печь.
Нередко случалось, что при преждевременном закрытии печной заслонки жильцы такой комнаты сильно угорали, так что медикам техникумовской поликлиники приходилось спасать пострадавших. Так однажды произошло и в нашей комнате. Помнится, рано утром я первый решил подняться с кровати, и только стоило мне встать на ноги, как в голову ударила такая сильная боль, что тут же, вскрикнув, я упал на пол. Потом с большим усилием поднялся и дошёл до двери, открыл её и уже в коридоре проходящим ребятам сообщил о том, что мы угорели. Моих товарищей подняли с постели и вывели из комнаты, открыли дверь и форточки в окнах, после чего вызвали врача, который заставил нас нюхать, если не ошибаюсь, нашатырный спирт. Нам дали освобождение от занятий на один день, но голова сильно болела ещё несколько суток.