– Станислав, ты в порядке? – спросила однажды его учительница, заметив его утреннюю усталость. Он лишь кивнул, подмигнув воображению, которое продолжало плести свои тёмные сны.
Школа стала кошмаром, где каждый день был ужаснее предыдущего. Он ходил туда, как на каторгу, оставляя дому свою душу, словно оставлял березу без листьев на холмиках. Привязанность к своим мрачным рисункам становилась сильнее, они становились его единственными друзьями. Но мир забытого детства не мог удержать его долго; он продолжал падать в бездну.
Лето стучалось в окна, пылая жаром и синестезией жизни, но в душе Станислава разгорался холод. В этот период разгоравшихся чувств его единственной подругой стала Лена – девушка, недоступная и непостижимая, как светлая звезда. Она была совершенно не похожа на бегающих детей, её мир был окутан ароматом романтики и надежды. Они встречались в тех же парках, но Станислав оставался невидимкой для неё.
Лена постоянно общалась с другими, смеялась, танцевала под звуки музыки, тогда как Станислав проводил вечера за рисованием, погружаясь в неожиданные сюжеты, которые уводили его от реальности. Он мечтал, что однажды она заметит его, и он сможет показать ей свой мир – мир, в котором у него всегда будут друзья; мир, где не будет страха и боли.
Но как-то раз, в парке, увидев Лену с другим мальчиком, его сердце разорвалось на куски. Злая зависть прокралась в его разум, сжигая все тёплые воспоминания. Он следил за ними издалека, пока силы, скрытые в его подсознании, не взяли верх. В тот вечер он вернулся в заброшенный дом, полный ярости и отчаяния. Его руки дрожали, а мысли созревали в густом, непроницаемом лесу отчаяния.
Станислав взял свои инструменты и, не понимая, как это произошло, начал создавать нечто новое. Он комбинировал рисунки, перетасовывая части, соединяя души и тела, как будто собиратель. Его мир соединился с реальностью через призму воображения. Неудержимые образы всплывали, подсказывая ему то, что он не мог выразить словами.
– Как ты можешь вести себя так? – раздался голос внутри него, требуя ответа. И он выбрал молчание.
Его мать, погружённая в ссоры с отцом, вызвала гнев в его душе. Станислав не мог понять, почему они не могли полюбить его так, как он мечтал, как он видел в нарисованных образах идеальных отношений. В ту ночь он врезался в пространство между ними – их крики звучали как симфония боли, и в этом гневе родилась его истинная сущность. Он рисовал, а затем он начал резать.