Запах? Лаванда. Тонкая. Знакомая. Фразы? Те же, что у купца Плотникова: «Вы устали. Всё уже решено.» Климов закрыл глаза, сосчитал до трёх. Третий раз одни и те же слова. Это уже не совпадение. Это структура. Он положил папку. Открыл следующую – портниха Феодосия Парамонова. «Он говорил, как будто знает меня. Не просто знает – как будто он был там, в Тамбове, когда мне было шесть. Где мама выбирала мне платье. Я заплакала – и сняла серьги. Прямо в руку ему отдала. Он кивнул, как будто это… как будто это была сделка.»
Климов пометил: «Образ из памяти → транс → действие. Структура повторяется. Средства: взгляд, голос, запах.» Он откинулся в кресле, поднял с пола свежий номер «Петербургского листка». На первой полосе – жирным:
ГИПНОТИЗЁР НА СЛУЖБЕ ТЬМЫ?
«По своей воле отдал драгоценности»: сыск гадает, город паникует
Ниже – карикатура: пузатый купец в цилиндре вручает кошелёк монахоподобному гипнотизёру с глазами-блюдцами. В углу – подпись: «Следующий?» Климов нахмурился. Он не любил, когда писали раньше, чем нужно. А Кацман всегда писал – сразу.
Как по заказу, дверь скрипнула, и показалась его шляпа с пером.
– Пётр Ильич, – влетел Лев Исаакович, распахнув пальто, – ты видел? У нас фронт по городу!
– Ты видел себя в зеркале? У тебя стиль – как у бульварного гробовщика.
– Но читают! – Кацман вытянул газету. – Пишу – чтобы люди не сошли с ума от молчания сыскных.
– Успокойся, Лёва. Пока что у меня три «ничего» и один «непонятно».
– Слухи ползут быстрее, чем твои протоколы. Хочешь послушать, что шепчут на рынке?
Климов взглянул через него, как сквозь пар.
– Лучше скажи, кто тебе слил фамилию аптекаря. Я не разрешал.
– У меня чутьё.
– У тебя язва. И если ещё раз сольёшь – я тебя «почую» сам. И глубоко.
Кацман криво улыбнулся, отступил на шаг.
– Ладно. Но если я найду его раньше тебя – не обижайся.
– Если найдёшь, ты уже не сможешь писать. Ни рукой, ни зубами.
В тот же день Климов вызвал пострадавших повторно. Среди них – она. Евгения Аркадьевна Грачёва вошла в приёмную, как будто на генеральную репетицию: ровная осанка, шаг без спешки, лицо строгое, но не высокомерное. Актриса – без сомнения, но не переигрывает.
– Следователь Климов?
– Садитесь, Евгения Аркадьевна. Хочу уточнить. Скажите – он действительно появился прямо в гримёрке?
– Да. Представился как доктор. Сказал, интересуется психологией актёров. Говорил спокойно, но… голос был такой, будто он тебя уже слышал.