Открывать, конечно, я его тоже не хочу, но любопытство берет надо мной вверх. Обычно в фильмах это плохо заканчивается. Но что поделать, уж очень я любопытный человек, что аж любопытство побеждает страх.
Наклонившись, я стал рассматривать узоры на этом ящике. Они выглядели очень старыми, и я не мог сказать, к какой эпохе они принадлежат.
Я внимательно наблюдал, как его открыть и как он шевельнется. И тут я вдруг упал на пятую точку. Упал так, что, кажется, раздавил таракана. Кошмар. Теперь на моих штанах эта гадость.
С новой попытки я вновь поднялся, наклонившись к ящику и решившись его открыть. Я открыл его медленно и краем глаза заглянул внутрь. Он сам неожиданно открылся, и на меня что-то напало.
– Аааа! Что это такое? Отстань от меня! – закричал я.
Я почувствовал, как что-то резко напало на меня из ящика, и передо мной возник зловещий мрак.
Скинув это с лица, я увидел, как на пол упало какое-то маленькое существо, размером примерно с пол-литровую банку. Оно было одето в черные ботинки, темно-синий комбинезон, похожий на строительную робу, под которой была рубашка в клетку красно-белого цвета. В таких обычно ходят американские ледорубы. Но это стереотип. На голове у существа волосы были подняты, как у одуванчика, а вот лицо… Щечки были пухленькие и румяные, а личико такое милое… Было в тот момент.
Он нахмурился, лицо стало озлобленное, и пристально смотрел на меня, как хищник смотрит на добычу.
Я насторожился в ожидании атаки. Он как прыгнет на меня. Но я то не пальцем деланный, занимался волейболом и резко выставив руку, поймал его. Его лицо оказалось у меня в ладони, так прям идеально легло. Я начал ощущать, как он шевелит губами. Стало щекотно, он начал что-то бормотать.
– Он разговаривает! – закричал я, отбросив его назад.
Я резко встал и начал убегать, но оказалось, что он тоже не промах. Возле ящика лежала веревка. Он схватил ее, сделал петлю. Как у него это так быстро получилось, я не понял. Либо я очень медленно бежал.
Он ловко накинул эту петлю мне на ногу. Она затянулась, и я упал на пол. Перевернувшись на спину, я увидел, как он запрыгнул мне на грудь.
– Ну что, Гулливер, – сказал он таким писклявым голосом. Я бы сказал, что голос был ангельским, но выражение его лица было совсем не ангельским, скорее, будто он задумал какую-то шалость.