«Гробы стоят, глядят из тьмы,
Их зубы – гвозди, сны – дымы.
В одном лежу я, в другом – ты.
А третий пуст. Ждёт.»
На девятую ночь микрофон стал фонить.
На десятую – зашипел.
На одиннадцатую – он ответил.
– Кукла. Ты отдала мне голос. Теперь я вернусь.
Света плакала и смеялась. Она обнимала колонку, как живого человека.
Голос хрипел, надрывался, кашлял кровью эфира – но был.
Леха вернулся. Или что-то, что было им. Когда-то.
Город заметил.
Кассирша из магазина «Магнолия» перестала здороваться – говорила, что от Светы идут «волны, как от радио, на котором по ночам чешутся мертвецы».
Соседка из квартиры напротив пожаловалась, что через стену слышит «концерты, которых не было».
А директор училища вызвал её к себе и сказал, что её курсовую работу невозможно прочитать без головной боли. Будто она написана чернилами, которые… живут.