А я, словно чувствуя неладное, поднялась на ноги и подошла к окну, выходящему во двор дома.
– Потому что он здесь, – смотрела, как Тимур промчался мимо моей машины, прямиком к подъезду.
– Что? – выросла рядом со мной Соня. – И что делать?
– Что угодно, но не впускать сюда.
– Он же весь дом на уши поставит!
– Тогда вызывай полицию, – мне нужно было оттянуть встречу с мужем до тех пор, пока я не буду в состоянии спокойно поговорить с ним. А пока что ему будет не лишним охладиться в отделении.
– Вызываю, – сказала она в тот момент, когда трель звонка разнеслась по квартире.
– Все, забрали, – сняла у меня с головы подушку Соня. – Можешь вылезать из укрытия.
Я лежала под одеялом, засунув голову под подушку, не желая слышать то, как грохочет дверь от ударов мужа и он кричит мое имя.
– Точно? – посмотрела на сестру.
– Да, машина только что уехала.
– Может, не надо было? – села на кровати, теперь чувствуя себя настоящей стервой, раз натравила на мужа полицию.
– Не волнуйся. Там сегодня на смене Коля Агеев, он подержит его ночь и выпустит.
– Какой Агеев? – голова туго соображала, все происходящее напоминало бред.
– Тот самый, – хмыкнула Сонька и отвела взгляд в сторону.
– Тот, что променял тебя на Еремчук?
– Ага, – крепче сжала челюсти сестра. Похоже, встреча с бывшим всколыхнула забытые эмоции. – Но ты обо мне не думай, Дань. Поужинаешь? – чувствовала на себе ее взор.
– Не смогу, – помотала головой.
– Тогда давай принесу успокоительных, поспишь.
– Вряд ли помогут.
– Я все равно принесу, – замолчала Соня, с жалостью посмотрев на меня.
И этот ее взгляд, показывающий мне, насколько я жалкая, вызвал волну злости.
– Не смотри так на меня, – вспыхнула, ощущая себя не просто дурой, но и жалкой дурой.
– Прости. Просто…
– Никаких просто, Сонь. Завтра все будет хорошо. Я обещаю. Мне нужно… Дам себе эту ночь, чтобы переварить случившееся.
– Хорошо, – кивнула сестра. – Но если тебе что-то нужно, говори не стесняясь.
– Спасибо, Сонь.
Дождалась, когда сестра покинет комнату, и рухнула на кровать. Смотрела прямо перед собой в пустоту, отчаянно прогоняя образ полуголого мужа в чужой квартире и его голос, обращенный к другой женщине как к близкой и родной.
То, как он произнес ее имя, покоробило меня даже больше, чем ее “любимый” в его адрес. Как бы ни было больно признавать, но у них связь. Как долго, сказать сложно. По сути, Тим ни словом, ни делом не обидел меня и не дал заподозрить себя в супружеской неверности. Поэтому все это могло продолжаться месяцами…