Когда за окном уже наступили сумерки, Денис встрепенулся, и прервал оживлённую беседу.
– Всё, времени уже много. Настёне пора домой. – Произнёс он, вставая из-за стола. – Пойдём, я отвезу тебя, а то у меня завтра тоже тяжёлый денёк будет.
– А может ещё немного посидим? – Встрепенулся Павел. – А Насте можно будет постелить в свободной комнате, место ведь есть.
Настя с затаённой надеждой посмотрела на Дениса. Ей и самой очень не хотелось возвращаться в холодную, жутко опостылевшую квартиру. Мать уже давно приняла привычную дневную норму, и теперь, наверно, храпела во всю мощь, сотрясая стены. Да это и к лучшему, а то она могла полезть драться, обзывая проституткой, и требуя принести ей ещё выпивки. А здесь тепло и уютно, и никто не повышает на неё голос. О таком можно только мечтать. К сожалению, её взгляда Денис не заметил.
– Нет, пап, – твёрдо сказал он, – Настя будет ночевать дома. Можешь считать это прихотью, но я не хочу, чтобы до свадьбы на неё падала хоть тень сомнения в её честности. Для меня решение о совместной поездке к бабуле итак далось очень тяжело. Я пошёл на это только из-за того, что сразу по приезду мы отправимся в ЗАГС, подавать заявление.
Павел удивлённо переводил взгляд с сына на покрасневшую девушку. Он себе даже представить не мог, что вырастил такого романтичного и старомодного отпрыска. И даже не сразу нашёлся, что возразить на такое заявление.
– Ну, раз такое дело, – наконец растерянно протянул он, – то пойдёмте, я вас хоть до двери провожу, если вы такие принципиальные.
Настя тихо и разочарованно вздохнула, но не посмела возразить своему жениху. Все трое отправились в коридор. Один, уверенный в личных убеждениях, второй – растерянный, а в арьергарде шла Настя, не зная, то ли ей плакать, то ли смеяться, глядя на происходящее.
В коридоре произошла небольшая неразбериха. Павел, пытаясь услужить девушке, и оставить о себе хорошее впечатление, принялся подавать Насте её вещи. Но уж очень неуклюже у него это получалось. Туфли, которые он протянул ей, при ближайшем рассмотрении оказались туфлями его жены. Лёгкая курточка, от его порывистого движения, чуть не лишилась петельки на которой висела. А сумочка и вовсе оказалась на полу, рассыпав по бежевому ковролину всё своё содержимое.
Несмотря на эти неурядицы, и на воцарившуюся суету, ребята всё же оделись, и теперь стояли в дверях, прощаясь с Павлом. Настя застенчиво улыбнулась и протянула для рукопожатия свою маленькую узенькую ладошку.