Она, со слезами на глазах, уговорила мужа и сына съездить к своей матери, якобы за каким-то чудодейственным травяным сбором. Павел сначала встал на дыбы. Ехать незнамо куда, за тридевять земель, к незнакомой тёще за сухой травой, но…, но и его Светлана всё же смогла уговорить. Зачем она это сделала? Просто, как и любому человеку, ей очень хотелось пожить. Поможет это или нет, она не знала, но отчаявшийся человек готов на всё. Делать что-то плохое зятю и внуку мать не стала бы, в этом Светлана была уверена. Вовсе не эти цели преследовала она всю жизнь. А с её стороны это был жест покаяния. Она безмолвно примирялась с судьбой, и просила у матери прощения.
Да и что, собственно говоря, ей было терять? Лиза теперь в недосягаемости, а мужчины для Антонины Егоровны всегда были лишь оружием, поэтому Светлана ничем не рисковала. Ничем, кроме своей жизни, если мать не простит её. А так хотелось пожить ещё хоть немного. И ей это удалось. Как ни странно, но мать осталась довольна, и с тех пор в их семье всё более или менее наладилось.
Когда Павел с Денисом через неделю вернулись домой, Светлана уже почти позабыла о своих болячках, и принимала лекарства лишь по инерции. Они привезли ей мешочек с травами, открыв который, она по запаху поняла, что это всего лишь мята, так сказать, для успокоения нервов.
Павлу у тёщи не понравилось. Да и что могло понравиться коренному жителю мегаполиса в глухой деревне, куда надо добираться целый день, да ещё и рядом с незнакомой старухой, обращавшей на него внимание, только когда садились за стол. А вот Денис остался в восторге от новоявленной бабушки. Сын потом долго доставал мать вопросами – почему он не знал о её существовании раньше – на что ни разу не получил вразумительного ответа.
Мир-то в семье воцарился, но Денис теперь раз или два в год обязательно уезжал к бабушке в гости. Со Светланы было взято обещание, что она не препятствует этому. Взамен ей была гарантирована их спокойная жизнь. И как бы Светлана не любила своего сына, теперь она просто не могла пойти поперёк воли матери. Она успокаивала себя мыслью, что парень доволен, мать тоже, да и её теперь тревожили только эти редкие звонки. Не такая уж и большая плата за счастье всех окружающих.
Дверной звонок ожил. Кто-то пытался сыграть на нём Бетховена.