Все прошлые сообщения от него были бессодержательными, он сообщал только, что в полном порядке и вставлял шутку-другую про Никто и подружку-банши. Больше всего Коринн раздражало, что «дорогой друг» спрашивал «как она», но ни разу не дал возможности ответить. «Чертовски плохо!» – рычала она, глядя на письмо, а то превращалось в пепел. «Я чертовски плохо! Единственный мой друг ужасный негодяй, Губернатор воспылал ко мне странными чувствами, а возлюбленный, которого я кстати знаю всего три дня, разгуливает где-то во Внешнем мире!..»
Коринн понятия не имела, где Алан и чем занимается. Она уже пыталась его найти. Однажды ее осенило: ежевичные кексы! Он принес их откуда-то и сказал, что часто там покупает. Значит, если найти место, где продаются такие кексы и подождать там достаточно долго, можно встретить Алана! Так она подумала. Хотя он может быть не под своей личиной. Алан мастер морока. Но Коринн надеялась, что увидев ее, парень все-таки покажется. Бредовый план, а другого не было.
Увы, но все свелось к тому, что Коринн так и не нашла нужную кондитерскую. О, она обошла все из тех, что отыскала, и даже спрашивала на улицах. Но никто не торговал ежевичными кексами…Коринн поняла, что так и стоит на холоде, вглядываясь в темное небо, в то время как в переулках шевелятся тени. Чья-то рука схватила за локоть. Коринн задушила в себе готовый сорваться с высохших губ крик, так что он вылетел наружу невнятным писком. Это была всего лишь Фабриси. Впрочем, очень угрюмая и недовольная.
– Сдурела, шляться по ночам? Мозг, как у лягушки! – зарычала она и потащила вверх по ступеням. В Фаби было почти два метра роста, так что рядом с ней Коринн всегда чувствовала себя немного карлицей. Кроме того, соседка обладала ярко-апельсиновой шевелюрой, и, как будто этого казалось недостаточно, двумя длинными фиолетовыми прядями, обрамляющими бледное лицо.
Я уже не маленькая, да и никто меня не ждет, так что какая разница?
Но вслух Коринн этого не сказала, прекрасно понимая, что как раз таким заявлением выставит себя глупым ребенком. Да ей и самой не понравилось бы, как это могло прозвучать. Слишком похоже на жалость к себе, на слабость. А ведь она давно решила повзрослеть. Поэтому Коринн просто улыбнулась:
– Сама-то ходишь!
– Я другое дело! – отрезала Фаби. Рывком распахнула дверь. Неласково втолкнула в тепло, от чего Коринн едва не запнулась о порог. – Давай-давай. Деткам пора спать.