– Да ведь хворала она, все знали, – сказал Щучёк, младший брат Карася. У Олеси сдавило горло. Разве возможно, чтобы судьба так жестоко поступила с ней, когда она была – впервые – счастлива?! Ноги подогнулись, не желая слушаться, и Олеся опустилась на холодный камень. Ее душили слезы, такие горячие, что, казалось, могут оставить ожоги на коже.
Для жрицы Ярины быстро сложили погребальную кроду прямо в центре деревенской площади. Обычных людей хоронили на закате, но жрица – другое дело. Нечего ее духу шататься среди смертных лишнее время, пускай Богиня Мира заберет женщину к себе на небо прямо из огня. Олеся увидела жрицу в последний раз, прежде чем пламя скрыло фигуру в белом. Заголосили женщины и дети. Тучи расступились, и появилось ослепительное солнце. Матери Рода запели похоронную песню. Пронзительная, невысказанная печаль затопила сердце Олеси, рядом всхлипывала сестра и бледная, ослабевшая мама. Стоян поддерживал жену сзади, хмурясь своим мыслям. Когда костер догорел, на некоторое время воцарилось молчание. Словно люди не знали, что следует делать дальше, и растерялись. Потом, будто опомнившись, старейшина выступил в центр и прочистил горло.
– Так решили Боги! – сказал он, стараясь казаться важным и сильным мужем, но голос срывался от волнения. – Не нам оспаривать их решения! Ярина была сестрой каждому из нас, она… Несомненно, это была великая женщина и великая жрица!
Люди поддержали высказывание нестройным хором голосов. Олес взгляд, помимо воли, снова и снова возвращался к черно-красным, еще дышащим углям. Злата сжала руку сестры.
– Но, как вы знаете, Ярина подготовила себе преемницу! – снова заговорил староста и пошел сквозь толпу. Он остановился перед Олесей и Златой, и оглядел их обоих. Олеся замерла, перестала дышать.
– Что ж, Злата… – сказал Жизномир, и Олеся задрожала от разочарования и горечи. – Хорошо ли Ярина научила тебя?
– Хорошо, – произнесла Злата полной тишине.
– Достойна ли ты стать новой жрицей деревни?
Рука сестры дрогнула и отпустила Олесину ладонь. Злата собралась с духом и сказала со всей уверенностью, на какую была способна:
– Достойна!
Староста кивнул, и Матери Рода залили тлеющие угли водой. Дым и пар и вознеслись к небу, окончательно унося душу Ярины к Богам. Доброслава и Малуша сложили круг из пропитанной смолой и воском соломы, затем подожгли. Тарасья вынесла грубую меховую накидку из волчьих шкур, которую издревле использовали для ритуала посвящения в жрицы.