«Если бы только Рашель была бы сестрой Сары, она бы так не говорила» – горько подумала Вильгельмина и тяжело вздохнула.
– Если ты так сильно этого хочешь, то и она будет присутствовать на церемонии, но только на правах прислуги: будет встречать гостей на входе.
– Милая Сара, о большем я и просить не смею! – радостно воскликнула Мина и, подбежав к сестре, с чувством любви и признательности поцеловала ее.
Согласно древней традиции, родственники непробудившейся должны встречать гостей по старшинству, начиная с наименее почетного звена: так как Рашель является аристократом слабых кровей, то гость первым делом встретится именно с ней, потом следует Катрина, затем- Сара, и лишь пройдя высших аристократок, гость, наконец, увидит долгожданную цель визита.
В комнате, в которой находилась Вильгельмина, стояло небольшое зеркало, с затейливым готическим узором, на котором был изображен могучий дракон. Вильгельмина подошла к зеркалу и скептически вгляделась в свое отражение: как ни удивительно, она не была похожа ни на одну из сестер. Вот Катрина с Сарой действительно похожи, обе обладали красивыми длинными иссиня-черными волосами, в раннем детстве Мина их даже путала… Сара унаследовала прекрасные багряные глаза от матери, а Вильгельмина…
Раздался громкий стук в дверь, донесшийся прямо до гостиной комнаты – от неожиданности Мина вздрогнула. Скорее всего, в замок пожаловал высший аристократ и, несомненно, гость, ее первый гость…
***
– Проходите… – тихо произнесла Рашель, она явно чувствовала себя неловко и от этого еще больше смущалась. Но аристократ даже не посмотрел в ее сторону, быстрым шагом он прошел в следующую комнату. На лице вампира можно было прочесть нетерпение, смешанное с непоколебимой уверенностью в своем успехе.
Рашель осталась одна в длинном коридоре. Девушка ясно помнила указания Сары: ни в коем случае не покидать прихожую, но ей так хотелось посмотреть церемонию! К тому же, она отчетливо понимала, что в ее жизни такого не будет, никто не придет ради внебрачной дочери, пусть даже и Великого Князя.
У всех в памяти еще свежи воспоминания об ее матери, да и такое вряд ли когда-нибудь забудется. А все же, какой она была? Неужели Эмма Мартинес была столь ужасна, как о ней говорили? Рашель не сомневалась, что если бы ее мать была бы жива, они прекрасно поняли бы друг друга…