– Ладно, ладно… Оболтус, хочешь исправиться?
– Исправиться? А что это такое? – искренне удивился робот. – В моих боевых протоколах об этом нет ни слова.
– Это когда ты пытаешься исправить содеянное, сгладить последствия своей ошибки. Попытка искупить свою вину, даже если тебя об этом никто не просит.
Робот на секунду замолчал, видимо что-то проверял в своей базе данных, чтобы оспорить:
– Так ведь я уже извинился. Только что и много раз. Ну и короткая же у вас, людей, память. Я вот никогда ничего не забываю, если только это не прописано в моей программе.
Хотелось бы поговорить с тем, кто тебя программировал. Но до нее еще надо добраться.
– Нет, это не то же самое, – помотал я головой. – Извинения – это просто слова, они лишь элемент вежливости и признания вины. А искупление – уже действие. Когда ты что-то делаешь, чтобы изменить ситуацию к лучшему. Попытка все исправить.
– А-а-а, вот оно как!
Оболтус снова замолчал, ушел внутрь своих баз данных.
– Все, новый протокол записан. Спасибо, дружище, теперь я стал совершеннее.
– Рад за тебя, – буркнул я в ответ и повторил вопрос: – Ну, так что, готов исправляться?
– Конечно!
– Тогда мне нужна от тебя карта корабля, максимально подробная и с отмеченными апартаментами, где отдыхала Харуна. Сбрось на операционку моего гравицикла.
– Сделано!
Над сенсорной панелью гравицикла, рядом с изображением все еще беснующегося Хироши, появился значок почтового конверта. Нажав его, я вывел трехмерную карту линкора Токугава-14, с красной отметкой где-то на корме, ближе к вышке радиосвязи.
Это было практически на другом конце корабля. Черт!
– Эй, дружище, а чего это ты такое собрался делать?
Я покрепче сжал руль, чтобы заблокировать рукоятку передачи на середине и одновременно разгоняя движок гравицикла.
– Собираюсь войти в управляемый занос.
И резко разжал рукоятку.
– Управляемый что-о-о-о-о…?
Рывок получился знатный. Охранные боты ничего не успели предпринять, мы просто промелькнули между ними. А когда они развернули свои станеры в нашу сторону, мой гравицикл уже успел провраться сквозь пелену седьмого посадочного ангара.
В условиях атмосферного давления, созданного искусственной гравитацией, антигравы работают несколько иначе, чем в вакууме.
В первую очередь, гравицикл не летает, а парит сантиметрах в двадцати от поверхности и, поскольку высота ангара куда больше этой цифры, то стоило нам оказаться внутри, как мой черный байк со свистом полетел вниз.