Одарив его суровым взглядом, я смягчаюсь.
– Ладно, но мы должны сделать это привлекательным для женщин. Не хотелось бы, чтобы это было сомнительное приложение для знакомств.
Он с улыбкой хлопает по моей машине.
– Конечно. Как скажешь.
– Это должна быть доступная для всех зона без всякого осуждения. И безопасность – главный приоритет.
– Согласен, – отвечает он с серьезным выражением лица.
– Правда, я с трудом представляю, как ты собираешься обеспечить безопасность участников, не имея физического места, где они могли бы встречаться.
Я произношу это как риторический вопрос, но глаза Эмерсона внезапно загораются, и тревожное чувство возвращается.
– Это отличная идея.
– Нет, – быстро отвечаю я.
– Да, – возражает он, – у нас уже есть опыт организации клубов и мероприятий.
– И теперь ты хочешь открыть клуб, где люди будут… встречаться… и что? Заниматься сексом?
Он озорно улыбается, и мне так и хочется удариться лицом о руль.
– Эмерсон, мы не можем открыть секс-клуб.
– Почему нет?
– Потому что… я не… я не могу. Это… – запинаюсь я, и он смотрит на меня, ожидая, что я назову ему хотя бы одну вескую причину, почему это плохая затея, но правда в том, что у меня ее нет. Все, что у меня есть, – это голоса в голове, которые говорят, что секс – это стыдно и неправильно. И пусть мой рациональный мозг способен признать, насколько подобное нелепо, это убеждение пустило во мне глубокие корни.
– Подумай об этом, – говорит он.
– Я подумаю.
– Потому что без тебя будет полный бардак.
– Я знаю, что будет, – усмехаюсь я.
С этими словами он закрывает мою дверь и смотрит, как я выезжаю с парковки на дорогу домой. В пути я снова смеюсь над его безумными идеями. Если Эмерсон думает, что я из тех женщин, что могут управлять секс-клубом, то он сумасшедший.
Либо он меня совсем не знает, либо я не знаю себя.
✓ Правило № 1: Чародеи – придурки
Бо
– Чародей насылает Луч Болезни. Проведи проверку телосложения.
– Что, черт возьми, это значит? – огрызаюсь я.
– Бросай кубик.
Что я и делаю. Когда кубик останавливается, игроки за столом одновременно вздрагивают.
– Что, черт возьми, это значит? – спрашиваю я снова.
– Это значит, что ты мертв, – говорит веснушчатый придурок, сидящий напротив меня с самодовольной ухмылкой.
– Что за фигня? – сердито глядя на него, я бросаю свой лист персонажа и, клянусь, вижу, как этот говнюк вздрагивает.