Передо мной сидел ужас моих учебных лет – Люк Шортан. То, что мы с ним собирали недавно алтарь в родном городе, из памяти просто вылетело. А его злой взгляд перед тем, как я выбила дверь аудитории, вновь вспыхнул в воспоминаниях.
Сейчас глаза волка полуоборотня смотрели мало сказать строго, скорее меня опять хотели съесть. Судорожно сглотнула и быстро зашарила рукой в поисках узелка с вещами. Когда отец отправлял обратно в академию, забрать все вещи не позволил, аргументируя нехваткой времени, а мама оставшееся позже с почтовой каретой отправит на квартиру. В итоге садилась в возок со скромной дорожной сумкой, и найти ее не удавалось никак.
Поерзав на месте, не обнаружила узелок на жесткой лавке почтового возка. Наверно, поклажа упала на пол. Кто будет заботиться о багаже спящей пассажирки? Без объяснений резко наклонилась вниз головой и начала осмотр пола в поисках потерянного багажа. Увиденное заставило меня зависнуть на какое-то время в неудобном положении.
Под скамейкой находились сапоги с квадратными пряжками. Те самые, которые носил мой первый муж, когда совершалась церемония бракосочетания в храме. Не столько наличие находки заставило замереть в неудобном положение, сколько странное положение сапог. Выходило, будто под лавкой в скрюченном положении находился человек, обутый в искомую обувь.
«Это он!» – обрадовалась я, обнаружив своего мужа. Из-за неудобного положения кровь прилила к сонной голове, в висках застучало, и я стала думать дальше.
«Почему он едет под лавкой? Ему не хватило денег, и мой муж едет зайцем?» – согласна, мысль не сильно умная, но мой интеллект только просыпался и набирал обороты.
«Бред! Не будет человек ехать под лавкой, он просто не поместится в узком пространстве!» – прорезалась более разумная мысль.
«Живой не поместится» – возразила себе и стала присматриваться к мужу, опознанному мной по сапогам с квадратными пряжками.
«Его убил кучер и засунул под лавку!» – подсказала ответ студенческая смекалка. Вполне логично. Кучеру понравились сапоги или тугой кошелек пассажира, и он его убил на станции, а труп засунул под лавку, чтобы выкинуть в безлюдном месте.