Хотя, кажется, терпение главного коммуниста страны уже переполнилось. Даже заступничество отца не поможет, хоть они дружили с боевой молодости. Нельзя давать еще один повод. Значит, от девицы надо избавляться.
– Немедленно откройте дверь. Мы знаем, что вы не спите.
– Сейчас, минутку. Мне надо одеться.
– Да здравствует социалистическая солидарность с угнетенными народами! – вдруг завопила низким фальцетом пьяненькая девица, не открывая глаз.
Молодой человек с размаху влепил ей звонкую пощечину. Женская головка беспомощно дернулась, как тряпичная, из носа капнула кровь. Зато она стала приходить в себя и жалобно заскулила.
Вид крови, как всегда, вызвал успокоение. Он замечал это за собой с детства. Когда отец приводил в дом чужих женщин и запирался с ними в кабинете, мать молча уходила на кухню, а его, тогда еще подростка, охватывала буря эмоций, хотелось все крушить и ломать. В этот момент он ненавидел весь мир. Тогда он брал любимый арбалет и убегал во двор. Как только стрела с металлическим наконечником сшибала очередного несчастного попугая и от пронзительно кричащей в агонии птицы в разные стороны разлетались перья и брызги крови, он успокаивался. Постепенно он пришел к объяснению, что чужая кровь – это очищение для жертвы от ее грехов. Чем больше крови, тем глубже искупление. Не надо жалеть чужой крови.
Вот и сейчас он сразу успокоился. Тщательно вытер руку юбкой гостьи. Она так и не удосужилась как следует одеться. Хотя бы натянула эти уродливые сатиновые трусы. Определенно, советские женщины не знают, что такое настоящий шик. Это какой-то парадокс. Русские девушки красивы, но одежда у них уродская, а француженки, наоборот, пока одеты и накрашены, очень привлекательны. Но желание начинает пропадать, когда их разденешь.
Решение пришло, как всегда, молниеносно. Он открыл окно, из которого пахнуло морозной свежестью. Как он не любил русскую зиму, и мороз в особенности! Сугробы снега, от которого так быстро намокают и портятся кожаные стильные туфли, этот холод, пробирающийся через любую одежду… Он быстро схватил на руки девичье тело и высунул его в окно. Следом полетели ее тряпки. Ничего страшного: внизу большие сугробы и кустарник.
– Откройте дверь, Ильич Рамирес, или мы позовем милицию. – Стук в дверь стал непрерывным и громким. Минимум весь третий этаж общежития уже взбудоражен этим стуком.