– Нужно, чтобы читатель в одном из ваших повествований нашёл родственную душу, – рассеянно продолжала Элиза, – и тогда он поймёт, как отвратительно рабство.
– Что, если печатать их по отдельности, в виде памфлетов?
– Листки дешевле, их можно расклеивать на стенах и тому подобное.
– Ах, как вы меня опережаете.
– Распространение – моя забота, ваша – сбор.
– Почему вы смотрите в окно? Боитесь любопытства соглядатаев?
– Когда герцогиня сходит с корабля в лондонской гавани и едет через город в сопровождении целого поезда карет, она, естественно, возбуждает любопытство, – спокойно ответила Элиза. – Я составляю реестр тех, кто на меня заглядывается.
– Увидели кого-нибудь знакомого?
– Вот старый пуританин, которого я вроде бы знаю… несколько гадких тори… и чересчур много соседей, теребящих занавески. – Она отвернулась от окна и совершенно другим тоном спросила: – Что-нибудь стоящее из Бостона?
– Там всё больше ангольцы, а я несколько подзабыл их язык. Гавкеры в Массачусетсе действуют в последнее время более решительно – раздают памфлеты на улицах…
Как раз когда Даппа думал, будто сообщает ценные сведения, Элиза нетерпеливо отвернулась к окну. Ну разумеется, ей прекрасно известно, что делают гавкеры в Массачусетсе.
– Соответственно и рабовладельцы там бдительнее, чем, например, в Бразилии. Увидев, что их невольники разговаривают с подозрительно хорошо одетым арапом…
– Вы не собрали в Бостоне ничего полезного, – оборвала она.
– Я слишком пространен, ваша милость?
– Я слишком много сокращаю? – Элиза отвернулась от окна и снова смотрела на собеседника.
– Это помещение – опрокинутый трюм, – понял вдруг Даппа. – Если перевернуть «Минерву» так, чтобы мачты указывали к центру Земли, то её киль смотрел бы в небо, как коньковый брус у нас над головой, а доски корпуса образовали бы крышу.
– И там по-прежнему бы много всего хранилось, как и в мансарде.
– Это так называется?
– В них живут голодные литераторы.
– Вы предлагаете мне жильё или грозите уморить меня голодом?
– Смотря что вы привезёте из следующего рейса.
Она подошла и с улыбкой взяла его под руку.
– Куда теперь?
– Снова в Бостон.
Отсюда им была видна лестница. Слуги, столпившиеся внизу, могли слышать их разговор.
– А ваша милость? – громко спросил Даппа.
– Вы спрашиваете, куда собираюсь я?
– Да, миледи. Вы ведь только что из Ганновера?