Марк – тот самый «красный флаг», на которого боятся нарваться все девочки, но почему-то именно мне он и попался. Замоталась в этот флаг, как в чертово одеяло, не замечая, что он не согревал меня, а душил.
Девчонки в чат пишут миллион сообщений, но я совершенно не разбираю ни черта из-за слез. Лицо горит, и я чувствую, как оно начинает отекать, мне правда очень больно. У Марка тяжелая рука, спасибо, что у меня остались зубы на месте.
С трудом встаю, подхожу к зеркалу, и, честное слово, лучше бы я этого не делала… Выгляжу хуже некуда. Щека и правда припухла, и место, где разбита губа, – тоже, словно я сходила к криворукому косметологу и он увеличил мне только одну половинку губы.
Пытаюсь найти в себе силы, чтобы умыться, потому что размазанная по лицу тушь со всей этой прелестью смотрится еще хуже. До лица дотрагиваться больно, но я все-таки аккуратно смываю макияж, а потом остужаю руки под ледяной водой и прикладываю ладони к пылающей щеке.
Мне себя жаль. Очень-очень, хотя никогда в жизни я себя не жалела. Все детство я занималась профессиональным спортом, и девиз по жизни наш был таков, что жалеть себя ни в коем случае нельзя. Больно? Через боль. Через страхи, страдания, через все преграды жизни надо встать и сделать. Я выступала на соревнованиях с переломом руки, с растяжением, ушибами и кровавыми мозолями. Никогда в жизни я себя не жалела, а сейчас – жалко. До слез и горького кома в горле.
Соленые дорожки снова текут по щекам, я роюсь в шкафчике, достаю перекись и ватный диск, сажусь снова на пол и, игнорируя телефон, который разрывается от сообщений, обрабатываю разбитое колено, продолжая плакать.
Мне настолько сильно хочется побыть сейчас просто слабой девочкой… Чтобы кто-нибудь обнял, шепнул на ушко, что все будет хорошо, укутал в плед и поцеловал в кончик носа. Простой нежности, я ведь не так много прошу, правда? Я, кажется, в целом никогда ничего не просила, но, может, в этом и была проблема? Не просила – не получала. А в итоге… в итоге получила только по лицу.
Рана на колене больно щиплет, само колено болит, надеюсь, там нет внутри никаких повреждений, не хотелось бы выпадать из рабочего ритма.
– Детка? – слышу стук в дверь. Скорее даже ощущаю его, потому что я прижимаюсь спиной к ней, а Марк тарабанит очень сильно. Мне вдруг становится очень тошно от его обращения, а еще я совершенно не понимаю, какого черта он вообще имеет право со мной так обращаться после всего, что сделал. – Ты ждешь кого-то?