Однако не успела она сесть в машину, как позвонил старший механик Шевченко и буквально потребовал от начальницы, чтобы она явилась на работу, не дожидаясь производственного коллапса.
Так и сказал – «производственного коллапса».
Саша помчалась в автосервис, однако уйти с головой в проблемы и заботы не получилось. В голове все время вертелась мысль о тех двоих, что приходили в квартиру Ивана Ильича.
Вдруг они искали псалтирь? Может такое быть, что таинственные записи в книге – как раз то, за чем охотятся преступники? Звучит фантастически, но если они приходили не за книгой, тогда за чем? Что такого мог хранить старый человек, явно живущий на пенсию. Или она про Кузнецова чего-то не поняла? Тогда самым правильным будет позвонить в полицию и рассказать про ночное вторжение.
Скорей всего, так она и сделает. Вечером. После работы. Найдет визитку и позвонит. Ясно, что потом покоя не жди, но это лучший выход.
Или лучший – как раз сделать вид, что ничего не слышала и не видела? Пусть этот – как там его? – сам разбирается?
– Шеф, выйди в зал, – заглянул в кабинет Мещеряков.
– Что там у вас?
– Да левый по ходу генератор.
– Для «Тойоты»? Как так? Мы же родной заказывали.
– Ага, родной. Щас увидишь, какой он родной.
Саша поднялась и решительно двинулась следом за Мещеряковым.
Ладно, ввязываться в это дело или нет, она решит вечером.
Вечером Разбегову не терпелось заняться таинственными фразами, поэтому поел он плохо: потыкал для виду вилкой в салат, торопливо выпил чай и поднялся.
– Ты не заболел? – тревожно спросила дочь.
– Нет, просто у меня срочная работа.
– Работа мешает нормально поесть? Опять завкафедрой загрузил? Когда ты уже научишься посылать его на три буквы?
– Нет, Мариночка, тут другое. Можно сказать, работа на частное лицо.
– Да? А сколько заплатят?
– Точно не знаю, но обещали. Да мне и самому интересно. Возможно, эта загадка таит большее, чем можно предположить.
– Ну, понятно, – скривила губы Марина. – Потратишь кучу времени за бутылку коньяка и коробку конфет.
– И все же я надеюсь на большее.
– Неужели на две бутылки?
– Мариша, хватить ерничать. Ты же знаешь, прежде всего я – краевед и не могу пройти мимо того, что касается истории Костромы.
– Ну-ну, – отрезая кусочек форели, буркнула дочь, не глядя на него.
Савелий Игоревич немного помялся на пороге столовой, ожидая, не скажут ли ему чего-нибудь еще, глянул на вечно недовольного, но сегодня молчаливого зятя, а потом тихонечко поднялся по лестнице и засел в кабинетике на втором этаже.