– Я к Амиру Дамировичу, – стараюсь говорить твёрдо и уверенно.
– Новая ринг-герл?
– Кто? – хмурюсь, не понимая, кто это.
– Или официантка? – ухмылка стала ещё шире.
– Нет, – процеживаю сквозь зубы. – По личному вопросу.
В миг вся похоть схлынула с лица, уступив место настороженной серьёзности.
– Проходите. По лестнице на второй этаж, потом налево до конца.
Проскользнув мимо него, я оказываюсь в огромном зале, где с потолка свисает каскад цепей, рассекающих пространство и образующих зловещий коридор. Слева установлен ринг, окружённый трибунами, справа возвышается большой круглый бар, а вокруг него – танцпол. Прямо по цепному коридору вижу лестницу, ведущую на второй этаж.
– Малышка, заблудилась? – прозвучал грубый мужской голос.
Резко поворачиваю голову влево и вижу, как ко мне направляется здоровяк в одних шортах с полотенцем на шее.
– Нет. Я к Амиру Дамировичу, – произношу его имя как спасение.
Здоровяк притормаживает, а я ускоряю шаг, направляясь к лестнице.
Спешно перебираю ногами по ступенькам, ни разу не оглядываясь. Сердце бешено колотится в груди, отбивая лихой ритм панического танца. Поднявшись, поворачиваю налево и лечу прямо по коридору, боясь ещё кого-нибудь встретить. Атмосфера этого клуба пробирает до костей, заставляя внутренне содрогаться. Что Полина забыла в этом месте? Внезапно замираю, упершись взглядом в дверь с табличкой «Алиханов Амир Дамирович».
Делаю глубокий вдох и вхожу в кабинет. Первое, что бросается в глаза, панорамное окно во всю левую стену, из которого прекрасно виден ринг. Вдоль окна стоит диван, и два кресла расположенных друг напротив друга. В одном из кресел замечаю Полину.
– Систер! – восклицает она, вскакивая и подлетая ко мне, обнимая за шею.
– Ты в порядке? – спрашиваю, отстраняя её от себя.
– Да, – отвечает она и встаёт рядом со мной. Лишь тогда я замечаю напротив нас мужчину, сидящего вполоборота в кресле. Его локоть опирается о стол, а пальцы касаются виска. Взгляд прикован к белому листу бумаги.
– Твоя сестра полгода назад пришла ко мне и слёзно умоляла дать деньги на операцию для тяжело больной сестры, – дёргаюсь от властного голоса, который мне кажется до жути знакомым.
Что? Непонимающе поворачиваюсь к Полине, но она лишь опускает взгляд. Сжимаю челюсть до лёгкой боли, понимая, что она меня обманула, сказав, что ей дали в долг.