Исчезновение Маргарет Астор - страница 2
Наконец девушка опомнилась, и в ее глазах вновь замерцали слезы. Были ли то слезы сожаления или раскаяния? Тяжелая, неподъемная скорбь жгла легкие и горло, и дышать становилось все сложнее.
«Я не вернусь сюда никогда, – твердо прошептала она. – Будь проклят этот дом!» И тут же скрылась в ночной темноте.
Глава I
2012 год
Свет тускло сочился сквозь узкие щели в ставнях, неуверенно освещая темные узоры на ковре. Иногда солнечным лучам удавалось добраться до стеклянных дверец серванта и рассыпаться на сотни крохотных бликов по потрескавшейся потолочной лепнине.
Мертвая тишина стелилась по длинному просторному коридору, обволакивала потускневшие рамы картин на стенах и мраморные головы скульптур, замерших на постаментах. С изящной руки греческой статуи, обращенной в сторону гостиной, свисала тонкая полупрозрачная паутина, слегка развевающаяся от едва уловимых колебаний застоялого воздуха.
Плотные шторы гостиной были наглухо задернуты, отчего темные дубовые панели на стенах казались практически черными. Длинные полки, заставленные множеством никому не нужных книг, изредка поскрипывали, будто бы сетуя на пыль и мертвых насекомых, покрывавших все вокруг. В середине гостиной возле зеленого диванчика горделиво возвышался искуснейшей работы светильник в виде стайки парящих купидонов, зажавших в своих крохотных кулачках хрустальные ирисы-лампы. Очевидно, один из ангелочков не удержал свою ношу, и ирис рухнул вниз, расколовшись на несколько частей. Теперь его блики озаряли замысловатые переплетения на дорогом персидском ковре по утрам, едва лучи пробирались в гостиную сквозь редкие зазоры между шторами. За происходящим в гостиной наблюдал юноша, изображенный на картине весьма внушительных размеров. Его рука уверенно сжимала поводья нервной гнедой лошади, которая вот-вот поднимется на дыбы. Недоумевающий взгляд молодого человека словно вопрошал: есть ли здесь кто-нибудь? Куда все исчезли?
Впрочем, его удивление было вполне оправданно, ведь эти роскошные, но невероятно угрюмые интерьеры уже многие годы не посещала ни одна живая душа. Некогда тщательно отполированный рояль теперь одиноко чернел в углу гостиной, а нотная тетрадь обиженно сползла на клавиши. Громоздкие деревянные кровати с опасно покосившимися балдахинами пустели в долгом ожидании хозяев.