Кухня блестела чистотой и новейшей техникой, тарелки были выставлены по размеру. А эти шторы, должно быть, закрывают заколоченные окна, подумала я и слегка отодвинула плотную ткань. За ней оказалась черная забитая стена с непонятным мне символом, нанесенным белым мелом. Отодвинув штору дальше, стало заметно, что от символа расходились прямые линии, которые вели к другим знакам, и над ними были выведены слова «6.Filorgus», «7.Bgronda».
– Бгро-нда, – пыталась я прочитать подчерк.
– Не надо, – раздался голос парня позади, и я подпрыгнула от неожиданности, выпустив из пальцев плотную штору. – Не произноси вслух.
– Ладно, – сразу же согласилась я.
Парень в темно-сером поло с длинными рукавами и черных брюках прошел в комнату с книгой в руках и невозмутимым выражением на лице. Однако это напускное безразличие было лишь первым впечатлением о нем.
– Что это значит? – осторожно спросила я, слегка кивнув на стену.
– Просто список, – кинул он, даже не глядя на меня.
– Похоже на то, как в фильмах социопаты пишут имена своих жертв, – заметила я, но такая шутка внезапно не понравилась даже мне самой.
– Может, и так, – устало откликнулся парень.
Эта отчужденность и холодность вызывали во мне тревогу. Казалось такой отрешенный человек может сделать что угодно и не пожалеть. Возможно, от этого адреналин заставлял меня болтать всякую чепуху:
– Что это за имя такое Бгронда?
– Если не прекратишь это произносить, я напишу рядом имя твое, – его тон был ровный и безэмоциональный.
– Но ты не знаешь, как меня зовут, – вдруг улыбнулась я, вызывающе поджав губы.
Он неспеша отложил книгу на стол и внимательно посмотрел на меня. И сейчас я заметила, что его глаза были не черные, как во сне, а светло голубого цвета, словно само утреннее небо, ясное и безмятежное. Небо спокойное и лишенное всякой радости. Нет, он не причинит мне вреда. Так смотрят люди, поглощенные апатией.
Мне стало неловко под его проницательным серьезным взглядом. Я задумалась, что его имя тоже оставалось для меня тайной, однако я сегодня провела ночь в его кровати. Как же все это было странно, не похоже на меня, словно в ровной линии моей степенной жизни произошел сбой. И как раньше уже не будет.
Юноша лениво спросил:
– Помнишь, что произошло?
– Конечно.
– Как себя сейчас чувствуешь?
– Неплохо. Спасибо, – еще больше смутившись, добавила я.