– Спокойной, сладких снов, – Макс вытащил руку из ее объятий, на что поймал весьма недовольный вопросительный взгляд, а затем укрыл ее одеялом и снова обнял. Девушка словно растаяла в объятьях и через несколько мгновений уснула.
Макс остался наедине со своими мыслями. Казалось, что именно так все и должно быть, но что-то все же терзало его изнутри. «Где я? Что происходит? Это уже неважно. Кто я? Если это чья-то злая шутка, тогда в чем я провинился? Почему все это происходит со мной? Зачем? За что? Непонятно ничего. Совсем ничего. Ааа…», – дикий крик, изнутри разрывал сознание. Мысли его терзали. Маленький беззащитный человечек посреди неизведанного. Один против ничего, уставший и одинокий. Лишь изредка проскальзывающие лучики света, запрещающие сдаваться. Свет картинок из памяти, короткой и очень сумбурной. Яркая и светлая Эмм, жизнерадостный Бобби, Моник… Они не позволяли ему остаться в полном одиночестве и полностью погрузиться во тьму. Крик продолжал разрывать его голову изнутри, но снаружи его обволакивало тепло Моник, постепенно проникая в душу густым тягучим светом. Этот свет, растекаясь по пустоте, прогонял отчаяние и дарил долгожданное спасение. Легкость и безмятежность приходили на смену страху перед неизвестностью, и Макс, погружаясь в негу, позволил себе постепенно раствориться в этом приятном чувстве. И в то же мгновение, к нему подкрался сон, унося с собой последнее эхо уходящей тревоги.
3.
Макс проснулся от жуткого холода. Под ним было что-то жесткое. Тепло Моник куда-то испарилось, и приятный сон оборвался. «Что за жуткий холод, куда делась кровать? Где Моник? Нееет, опять это дерьмо», – мысли разбегались во всех направлениях. Опять это случилось.
Макс попытался открыть глаза, но картинка перед ними не появлялась. Приложив ряд усилий, он моргнул, несколько раз сильно сжимая веки. Тьма перед глазами медленно отступала. Попытки сосредоточиться на визуальных образах результата не давали, они плясали перед его взором мутными пятнами. Попытавшись приподняться, упершись руками, он оторвал тело от твердого пола, но разлука длилась недолго. Рука скользнула по мокрой поверхности, и Макс с размаху ударился головой обо что-то твердое. Боль молнией промчалась по телу, остановившись в затылке. Он томно простонал. Вместе с болью тело начало обретать чувства. Зрение и слух постепенно возвращались к нему. Вновь опершись на скользкую поверхность пола, Макс понял, что лежит на асфальте в луже чего-то мокрого и липкого. На этот раз подняться удалось и, приняв положение сидя, он начал осматривать окружение. Взглянув на руки, стало ясно, что липкой жидкостью была кровь. Судя по пульсирующей боли, происхождение лужи перестало вызывать сомнения. Он провел рукой по голове в районе затылка, волосы были липкими и мокрыми. Кровь текла из раны, струясь по шее и уходя под ворот рубашки. Очередная попытка сфокусироваться позволила рассмотреть две неясные тени впереди.