– Дружище, а я могу воспользоваться туалетом? – чуть наклонившись вперед, спросил Макс.
– Простите ,сэр, но туалет только для персонала.
– Сдачи не надо, – Макс вытащил сотню из рулона и протянул парню, затем улыбнулся и сказал. – Я бы все же хотел воспользоваться служебным туалетом, конечно, с вашего позволения.
– Конечно, сэр, – радостно выпалил парень и с глазами, горящими предвкушением легкой наживы, указал рукой в нужном направлении.
Макс любезно кивнул и побрел в сторону служебного помещения, не оборачиваясь.
Оказавшись внутри, он подошел к раковине и включил горячую воду. Макс закинул в себя две таблетки, тяжело сглотнул их и принялся распаковывать пачку с салфетками. Взглянув в зеркало, висевшее над раковиной, он бегло оценил свой внешний вид. Разбитый нос, под обоими глазами, красивыми синхронными чертами, расплывалась гематома всех оттенков сине-фиолетового. На лбу наблюдалось нечто подобное. Макс аккуратно коснулся правой рукой затылка, пощурился от боли, а затем посмотрел на руку. Рана на затылке продолжала кровоточить, пусть не так стремительно, как раньше, но все же это требовало немедленного принятия мер. Он приложил несколько салфеток к затылку и чуть не взвыл от боли при контакте открытой раны со спиртосодержащей пропиткой салфеток. Прикусив губу, он уперся свободной рукой в стену возле зеркала, пытаясь одолеть боль.
Спустя десять минут таблетки начали действовать. Боль медленно отступала, оставляя все больше пространства для усталости. Тяжесть наваливалась, руки и ноги отказывались слушаться. Он сполз по стене, упираясь в нее спиной, обхватил голову руками и уткнулся лицом в колени. Каждая минута покоя придавала немного сил, которых сейчас так не хватало. Чуть-чуть передохнув, Макс поднялся. Снял пиджак и аккуратно повесил его на дверцу туалетной кабинки. Затем снял рубаху и принялся оттирать засохшие подтеки крови на шее и ключицах. Когда он закончил и выключил воду, раздался неповторимый звук тишины. Это было так непривычно, что Макс замер, глядя в зеркало и прислушиваясь. Ничего совершенно ничего не было. Ни шороха, ни малейшего намека на какой-либо звук. Это было прекрасно, именно то, что сейчас было так необходимо. Он зачарованно закрыл глаза, наслаждаясь ею. Но тишина не могла длиться вечно, и в дверь раздался громкий стук.