Они тоже воевали… Солдаты СВО и герои нашего времени - страница 9
Павел продолжал:
– Мы, естественно, после горбачевского сухого закона (1985–1987 годы) сначала посидели с моим экипажем, потом пошли в кабак, там выпили, и там я его научил третьему тосту, которому нас летчиков научила десантура. Мы с ней пересекались. В Вооруженных силах есть третий тост, он поднимается за тех, кого больше нет. Пошло это с Афгана. При этом во время Афгана и после Афгана были те, кто его в армии не признал. Моряки: «За тех, кто в море» – поднимали третий тост. Погранцы: «За тех, кто на границе»… Но со временем после конфликтов, которые были, все это пришло к одному, что третий тост везде стал единым. При нем не произносятся никакие речи, его выпивают молча и не чокаются. Поминают. Ну, а десантура научила этот тост выпивать стоя. Мы как-то с полковой разведкой пересеклись, помянули. Выпили. И с тех пор у нас стало традицией… Вторая встреча с Максимом года через три-четыре. А может, по телефону разговаривали, и он рассказал мне такую историю. «Помнишь, ты меня научил пить третий тост?» – «Конечно». – «Один раз очень помогло. Мы, курсанты, пошли в увольнение. А денег у нас впритык. Зашли в кабак, заказали бутылку водки на всех, понимая, что это каждому три рюмки. И закуски почти не было. А мы в гражданке все. Ну, выпили по рюмке, по второй и потом молча все встали и, не чокаясь, выпили по третьей. Ну и все, денег нет, надо уходить. А официантка подходит и: „Ребята, вам две бутылки водки передали“. – „Мы никого не знаем“. – „Передали“. Потом подходит: „Вам от другого стола закуска“. Мы поворачиваемся, не понимаем, а там седые мужики сидят: „Курсанты, это вам за то, что военную традицию чтите“».
Курсант Андреев
За живое взяли.
Cтарший брат:
– Ну потом был момент, когда я попал прямо на выпуск. Причем это произошло случайно. Он мне как-то сказал, что выпуск в такой-то месяц, такой-то день. Я ему сказал: «Максим, я не знаю, мы в Оренбург очень редко летаем». Ну и получилось, как будто кто-то сверху сказал. Я сидел, приходит экипаж, я проверяю готовность. Они говорят: «В Оренбург». Я понимаю, что такая возможность больше не подвернется. Ну и я штурману говорю: «Полечу с вами». Ну и полетел, увидел там маму Максима, сестру, ну, а на построении мне сказали, где он будет стоять. И он увидел меня в толпе приглашенных, родителей, зрителей, прямо напротив себя.