– За мной?
– Ну конечно. За Ла Скалой я нашел небольшой рай земной – восхитительную таверну, где подают лучшее бургундское, что мне довелось пивать в своей жизни.
– Вот как! – сказал Рафаэль, по-прежнему думая о своем.
– Таверна эта, – продолжал Джузеппе, – располагается как раз на дороге, по которой на закате проедут герцог Лоренцо с дочерью, направляясь из городского магистрата во дворец великого герцога. Там мы на них и полюбуемся…
– Эка невидаль! – пробурчал молодой человек. – А зачем?
Джузеппе, разумеется, хотел ответить и назвать вполне уважительные причины, чтобы вытащить его из дома, но тут в дверь, которую неаполитанец закрыл за собой, кто-то негромко постучал.
– Войдите! – сказал Рафаэль.
Дверь открылась и в зал вошел дворянин, облаченный в короткий темный плащ, какие носят при дворе французского короля.
Это был молодой человек лет двадцати двух, белокурый и бледный, отличающийся утонченной внешностью и чуть женственной красотой, в которой можно было бы усмотреть изнеженность, если бы не горделивый, как угли горящий взгляд, свидетельствующий о том, что в его с виду хрупкой груди бьется сердце настоящего мужчины.
– Приветствую вас, господа! – сказал он на плохом итальянском, произнося слова на французский манер. – Здесь располагается оружейный зал учителя Гуаста-Карне?
– Да, мой благородный синьор! – на французском ответил Рафаэль, в совершенстве владевший этим языком.
– Могу я его видеть?
– Увы, мессир, вам это не удастся! Мэтр ушел и вернется очень поздно… Но завтра…
– Завтра будет поздно. Но может быть, мне по крайней мере посчастливится встретиться с одним из его учеников – с синьором Рафаэлем?
– Это я, мессир.
Дворянин и Рафаэль вежливо раскланялись.
– Чем могу быть вам полезен? – спросил последний.
– Я хотел бы взять урок фехтования.
– Это невозможно, мессир, – ответил Рафаэль, – сегодня воскресенье, а в день Создателя любая работа запрещена. Мой достопочтенный учитель, синьор Гуаста-Карне, ни за что на свете не желает, чтобы по праздникам в его доме кто-либо проводил уроки.
– Я приношу извинения, – перебил его дворянин, – но позволю себе заметить, что урок, о котором я вас прошу, мне жизненно необходим. Я бросил перчатку в лицо одному флорентийскому синьору и завтра на рассвете буду с ним драться на дуэли. В то же время я лишь в самых общих чертах посвящен в искусство фехтования, которым итальянцы владеют лучше чем мы, французы.