– Мы тут за-зачем? – от холода Бесси заикаться начала. – Я сюда не хожу, уп-пасть боюсь…
Марш молча пожала плечами и достала из внутреннего кармана длинную трубочку, серебристый тюбик с узким носиком и стала выдавливать табачный концентрат в резервуар.
Сначала за поворотом разлился голубой свет. Потом вперед, словно снежинки, подхваченные ветром, посыпались серебристые искры летающих трансляторов.
Марш с наслаждением затянулась, представляя, как дым ее медленно убивает.
Вос-хи-ти-тель-но.
Бесси страдальчески поморщилась, но ничего не сказала.
– Аве Аби. Включи увертюру «Ливады» Бессена. Через динамик, – равнодушно скомандовала Марш.
Она вдруг подумала, что пирожное – полная чушь, она даже не знала, любит ли Бесси сладкое. Но если уж ей так нравился слон – почему бы не обставить все как надо.
Динамик выплюнул первую скрипичную партию, а потом зашелся барабанным боем.
Слон выходил из-за поворота медленно, словно ему действительно приходилось тащить грузное синее тело на этих несуразно длинных и тонких ногах. Марш посмотрела вниз – свет палаток терялся в вихре снежинок и зимней темноте.
Бесси замерла, забыв, что недавно морщилась от дыма.
Слон был в самом деле огромным. Марш угадала правильно – когда он подошел, его серебряные глаза и короткий хобот оказались на одном уровне с их лифтом.
Бесси потянулась через сетку, чтобы дотронуться, и Марш пришлось ударить ее по руке – иначе она сбила бы один из трансляторов и влетела бы на штраф. Скрипки заглушила торжественная партия духового оркестра, в которой нарастала барабанная партия, красивая, ритмичная – предчувствие перемен.
Слон шел медленно, так медленно, что Марш успела околеть и пресытиться торжественной музыкой, а Бесси – рассмотреть его уши, похожие на крылья бабочки, золотую попону, которую не было видно с ее этажа, и неестественный излом ног.
Марш слон был противен – особенно проклятые ноги, похожие на заточенные колья. Книзу они темнели и светились тусклее. Казалось, что этот монстр в крови до самых вывернутых назад коленей.
Она закрыла глаза и сосредоточилась на трубке.
Синее свечение под веками погасло.
– Все? – спросила она, открывая глаза.
Бесси только кивнула. А в глазах столько восторга – будто правда хорошее увидела.
Марш молча дернула рычаг.
Хотела бы и она радоваться такому дерьму, до чего проще была бы ее жизнь.