Казалось бы, вот он – «пламенный мотор» освободительного движения и объединения всей Руси. Но нет, «Афины Северо-Запада» такую ответственность на себя не взяли. Во-первых, Новгороду и так неплохо жилось в сравнении с разгромленными в пух и прах соседями, и вызывать на себя татарский «бич божий» боярская республика вовсе не собиралась. Во-вторых, новгородская земля была крайне неплодородной и сильно зависела от поставок зерна, в первую очередь из Северо-Восточной Руси. Этой ахиллесовой пятой новгородцев умело пользовалась Москва. Так, знаменитый князь Иван Калита девять лет по совместительству княжил в Великом Новгороде, что позволяло ему снимать сливки с балтийской транзитной торговли и оказывать определенное влияние на «город вечевой вольницы».
Фактор 2. Историческая случайность, или По-настоящему эффективные менеджеры
Со времен Ивана Калиты московские князья планомерно шли к царскому венцу и единой независимой державе. Не сидели сложа руки и главы других княжеских центров: первенство Москвы в разное время оспаривали Тверь, Рязань, Нижний Новгород. Но все же не их имена, выражаясь языком Александра Сергеевича, напишут на обломках ордынского владычества.
Период правления Ивана Даниловича Калиты довольно красноречиво описывает Симеоновская летопись, созданная в конце XV века и дошедшая до нас в единственном полном списке XVI столетия:
«Нача Иван Данилович правити. И бысть оттоле тишина велика на сорок лет и пересташа погании воевати русскую землю и заклати христиан, и отдохнуша и починуша христиане от великиа истомы многыа тягости, от насилия татарского, и бысть оттоле тишина велика по всей земле»[5].
Мирный тайм-аут обеспечил экономический подъем Северо-Восточной Руси, и в частности Москвы, куда стекалось население из разоренных татарами пограничных территорий. Дело было не только в покорности московского правителя и его принципе «не лезть на рожон». Иван Данилович первым начал грамотно использовать ордынский фактор для возвышения своего княжества, демонстрируя настоящее «политическое айкидо». Он сумел втереться в доверие к татарам и выступить посредником, который собирал ордынскую дань и с других русских земель, а затем отвозил ее в Сарай. Для татарских повелителей Калита стал надежным партнером, взявшим на себя непростую «коллекторскую» функцию. Надо ли говорить, что выколоченные (зачастую буквально) из соседей деньги отправлялись в Улус Джучи не все, а частично оседали в московской казне?