Я вдохнула полной грудью и обернулась. Все так, как я думала: одет с иголочки, обаятелен, вежлив. Дверь придержал, чтобы я зашла!
– Нет. Мне нехорошо.
– О, – профессор коротко усмехнулся. – Вам нехорошо? – уточнил он, все еще сжимая ручку двери. Я подошла к классу слишком рано, и никто не препятствовал нашему неловкому разговору. А жаль.
– Мне нехорошо. – Словарный запас уменьшился до десятка слов?
– Прекрасно. – Ричардсон улыбнулся широко и радостно: меня ослепила его белоснежная улыбка. – Замечательно!
– З… замечательно? – Я смотрела на него в замешательстве.
Дерек убрал ладонь с дверной ручки: мимо нас по коридору пронеслись несколько студентов. Профессор кивком поздоровался с ними и снова посмотрел на меня. Он чуть наклонился, вкрадчиво произнес:
– Да, замечательно, мисс Дэвис. Я теряю интерес к тем, кто неспособен выполнить мои простые указания. Жду ваше заявление о переводе в течение недели. Сегодня, так уж и быть, оставайтесь.
Да кто он, черт возьми, такой?! Я не сделала ничего, чтобы он выгонял меня с курса! И я легко пойду в деканат – жаловаться на домогательства, только… Воздух стал вязким, я смотрела то на льдисто-серые глаза, то на приоткрытые губы профессора. Повеселись! Будешь вспоминать о приключении долгие годы! Блин. Будь ты проклята, Пат!
– То есть вы не заодно с деканатом?
Ричардсон громко рассмеялся, и на секунду я залюбовалась его искренней радостью, она смягчала острые черты.
– Астрид… вы меня удивляете! Я на короткой ноге с деканом, но он не в курсе моих способов «общения со студентами», – процитировал мои слова. И, наклонившись, спросил: – Вы никому не расскажете?
– Нет. Но я не понимаю…
– Вы поймете, когда сделаете выбор. – Он смягчился лишь на секунду. Выпрямив спину, посмотрел вдаль, на коридор. – Забудьте мой блеф. Я не трону ваши оценки, не выгоню с курса. Это должно быть исключительно ваше решение. – Он достал из пиджака диктофон: черный корпус блеснул в свете флуоресцентных ламп. – Выберите то, что велит вам сердце.
Его ловкие пальцы закинули диктофон в карман моей джинсовки.
– Не очень-то нравственное поведение, профессор Ричардсон. – До лекции оставались считаные минуты. В класс спешили первокурсники, и для них мы выглядели так, будто обсуждали что-то скучное: например, мое сочинение. – Вы подаете плохой пример, – сказала я охрипшим голосом.