– Отец, я готов, – произнес Кайден, не поднимая головы, и две туго заплетенные косички у его висков всколыхнулись.
– Встань, мой сын! – Гверн поднялся с трона и подошел к юноше. – Сегодня ты будешь тем, кто принесет жертву Кернунносу и его братьям!
Друиды встали по бокам от охотника, образовав треугольник. Седовласый водрузил на голову Кайдена подобие короны, которую смастерили из позолоченных оленьих рогов. Рыжеволосая женщина и слепец в зеленом балахоне поднесли лорду чашу и черный кинжал. Взяв его, тот полоснул лезвием по ладони, и в дымящуюся жидкость упали три капли крови. Затем жрица протянула чашу Кайдену:
– Да будет твой взгляд острым, а рука не дрогнет.
– Да станет мой белый плащ красными от крови моей добычи, – ответил он.
После этих слов Кайден поднес чашу к губам и сделал ровно три глотка. Все присутствующие хлопнули в ладоши, и зал озарила вспышка света, которая отозвалась вибрацией в груди каждого. Боги приняли обещание крови и затаились в ожидании подношения.
Гверн приблизился к Кайдену, положил руку на шею и, притянув его голову, соприкоснулся лбом с сыном.
– Единой крови предан, – прошептал он. – Возвращайся с победой.
– Да, мой лорд, отец, – проговорил Кайден.
Он отстранился и бросил взгляд на Гранию, которая до сих пор сидела на ступенях. В его глазах блеснули хищные огоньки, после чего он дерзко облизнул губы. Рейган обратил внимание, что девушка старалась не подавать виду, однако ее руки инстинктивно прикрыли живот в защитном жесте.
Сразу после этого Кайден развернулся и направился к выходу из зала.
– Удачи тебе, Кай! – не сдержавшись, выкрикнул ему в спину Рейган.
Тот не обернулся, лишь помахал рукой.
– Нис, – обратился к виллему Гверн, едва тот поспешил присоединиться к Кайдену. Седовласый ликан остановился у трона, слегка поклонившись и не поднимая глаз. – Защити моего сына.
– Да, мой лорд.
Едва они ушли, в зале заиграла музыка, а слуги вынесли столы и расставили угощения. Праздник начался.
Рейган краем глаза заметил движение рядом – его мать собралась покинуть зал. Она никогда не оставалась в обществе своего мужа дольше, чем того требовали законы и правила. Порой Рейгану даже казалось, что леди Эвелин искренне ненавидит его отца. При этом к Грании, которая в глазах придворных являлась ее соперницей, она относилась… сносно. Вот и сейчас, проходя мимо нее по ступеням, Эвелин помогла беременной девушке подняться и даже перекинулась парой слов, наверняка спрашивая о ребенке и самочувствии.