Сценариста Юрия Арабова Тепцову, по словам последнего, посоветовали. В тот период режиссер достаточно тесно и часто общался с Александром Сокуровым (многолетним соавтором Арабова), но исключительно как товарищ по работе, дружны они не были.
Олег Тепцов: «Я заходил в группу к Сокурову, он иногда заходил ко мне. Я даже как-то пару раз дома у него был, вроде бы и он тоже был у меня. Какое-то такое было общение короткое. У нас с ним очень быстро возникли кардинальные противоречия, и дальнейшее общение было уже невозможным. Причем я просто отказывался понимать, что он говорил. Он говорит белое, а я говорю – черное, он говорит черное, а я говорю – белое. Все, тупик…» (Дмитрий Мишенин. Реаниматор культового кино).
Как рассказывал Юрий Арабов, с Тепцовым его познакомила методист Высших режиссерских курсов Рита Ермилова в 1984–1985 годах: «Я был подающий надежды сценарист, за плечами которого было две закрытых, положенных на полку картины: “Одинокий голос человека” и “Скорбное бесчувствие”. Олег был бывший музыкант, который решил освоить профессию кинорежиссера. По мнению Риты, он был самым талантливым на курсе Лотяну. Мы понравились друг другу и начали работать над курсовым заданием Олега. Это был “Ревизор” Гоголя. Мы решили делать фильм о выдуманном страхе. О том, как чиновники боятся расплаты, хотя находятся на одиноком острове, на котором “три дня скачи, никуда не доскачешь”. Фильм был сделан без указания моего участия в сценарии, но я не очень расстроился, поскольку был полон планами других проектов».
В то время, как рассказывал сам Тепцов, сценарист Арабов был «довольно известен в узких кругах». Арабов вспоминал:
«Ему нужно было снять курсовую работу на Высших режиссерских курсах, и мы придумали историю о том, как все трясутся, что вот он, ревизор, там, за углом, там, за углом, там, за углом… А на самом деле потом такой длинный, длинный отъезд и выясняется, что это такой остров, со всех сторон которого вода, крепость, и туда просто так не приедешь. Мы хотели снять картину о страхе. Страх – это сюжет постоянный, к сожалению, русской жизни, и страх во многом формировал национальный характер. Один полюс национального характера – это мессианство, которое при советской власти выразилось в формуле “свобода, равенство, братство”, которое должно быть установлено на всей Земле, а, может даже, и на Луне. А второй полюс – это страх перед революционным насилием, переходящим в террор. Ну, и сделали картину про страх. Она не очень получилась. Что-то там было… Я абсолютно не помню этой картины.