Этим утром Яков заметил человеческую руку – бледную, неподвижную, качающуюся на ряби перед нашим складом. Она вынырнула из мутной воды, как жуткий привет из глубины. Выбора не осталось – пришлось звонить в полицию. Сначала примчались патрульные, их мигалки резали пелену дождя, а затем подтянулись водолазы с чёрным снаряжением.
Это тело стало третьим за утро. Первые два были придавлены к илистому дну кусками цемента, облепившими ноги, – вывод напрашивался сам собой: случайностью тут не пахло.
Я не хотел смотреть на тело, которое поднимали из воды, – от одной мысли желудок сводило судорогой. Но выбора не было. Откажусь – следователь отвезёт меня в участок. Проще подчиниться, сэкономив всем время.
Судмедэксперт подъехал к кромке воды, надел водолазное снаряжение, резиновые перчатки туго обхватили его худые пальцы. Вместе с двумя членами команды он последовал за водолазом обратно в воду, где круги на поверхности растворялись под дождём.
– Ты можешь найти нам кофе? – тихо спросил я Якова.
Яков, благодарный за возможность укрыться от дождя, направился к складу.
Приближалось что-то плохое. Я чувствовал это, как шёпот на коже. Не знал, что именно или как предотвратить, но чувствовал.
Яков вернулся раньше дайверов, неся два кофе и зонт.
– Спасибо, – сказала Ирина Борисовна с искренней благодарностью, когда он протянул ей дымящуюся чашку, от которой поднимался ароматный пар, цепляющийся за холодный воздух.
Я раскрыл зонт. Промок до костей, но хоть ледяные капли перестали стекать за шиворот. Жестом попросил Якова вернуться на склад, чтобы поговорить со следователем наедине.
Она отпила кофе, прежде чем заговорить:
– Вы когда-нибудь слышали имя Григорий Лебедев?
По спине пробежал холодок – не от сырости, а от чего-то мрачного, липкого, будто кто-то провёл грязным пальцем вдоль позвоночника.
– Я думал, его давно упекли за убийство, – ответил я, стараясь держать лицо каменным, хотя внутри всё сжалось.
Григорий Лебедев – гад, не просто змея, а чудовище в человеческой шкуре. Главарь «Призраков», самой поганой банды, что орудовала на московских улицах. От его имени в подворотнях шептались, а у полицейских дёргался глаз.
– Он ждёт суда, но его шавки всё ещё рыщут по городу, как голодные псы, – сказала она, глядя куда-то мимо меня.
Я слышал, как «Призраки» разнесли пару соседних городов. Врывались, словно саранча: вырезали мелких шакалов, потом брались за крупную рыбу, пока не подминали всё под себя. Наркотики, стволы, рэкет, даже живой товар – их лапы тянулись ко всему, что пахло деньгами. Они становились слишком большими и жестокими, чтобы полиция могла их контролировать.