Их домик стоял на пригорке, чуть в стороне от других-как будто сам выбирал себе тишину. Невысокий, с покосившимся крыльцом и резными ставнями, он дышал теплом и простотой. Крыша, крытая потемневшим шифером, скрипела по вечерам, когда солнце уходило за горизонт, а ветер рождал в щелях тихие вздохи-словно дом тоже скучал.
Во дворе старый колодец, детские качели, еще построенные отцом Маши, самодельные пеньки и столик, беседка, в которой часто любили собираться Маша со своим семейством и слушать мамины рассказы о прошлом, настоящем и будущим. Так же у них был коровник где и жила их любимая корова Зорька-кормилица, подруга, почти член семьи. Возле крыльца цвели настурции, такие яркие, будто случайно высыпались из чьих-то снов.
Весной под окнами зацветали подснежники, а осенью порог покрывался листвой, которую никто не спешил убирать- как будто в этом было что-то живое, важное.
Внутри-вышитые полотенца, запах печеного хлеба, и тиканье часов, что передал еще прадед. В углу стояли иконы, над печью-сушеные травы, а у окна швейная машинка, которой пользовалась мать Любовь Петровна. Все здесь было соткано из заботы: о детях, о хлебе и о мирной жизни.
Жили они скромно, но дружно. Отец Марии умер, когда ей было десять лет, с тех самых пор она стала главной помощницей матери.
Гриша часто приходил к ним в дом, на то было несколько причинам, но одна из которых-это взгляд Любови Петровны. В нем никогда не было жалости-только участие. Он любил слушать, как она рассказывает сказки вполголоса, когда думала, что Мария уже спит.
Гриша, он же Григорий Александрович Родин, был родом из Тишины. Соседняя деревня, находившееся в 2х км ходьбы. У него были темные, чуть волнистые волосы вечно растрепанные, будто не терпели порядка, и карие глаза-теплые, но тревожные. Такие глаза бывают у тех, кто с детства многое видел, но никому об этом не говорил. Он не был особенно разговорчив-больше молчал, слушал, глядел. Но в его молчании чувствовалась сила, какая-то уверенность, будто он знал, что делать, даже если не понимал куда идти. Стройный, сильный, он легко поднимал вёдра с водой, помогал по хозяйству, а потом мечтал, глядя в небо, где плыли журавли.
Сирота с детства, он рос у бабушки-строгой, но ласковой женщины с руками, пахнущими луковой шелухой и сухим сеном.