Лиана пробежала глазами маркеры ключевых событий:
– Николай завершил монтаж новой версии модуля памяти в 08:56.
– В 09:18 замечен скачок напряжения, зафиксированный аварийной системой.
– В 09:21 связь с терминалами исчезла.
– В 09:24 смерть констатирована системой медицинского контроля.
Комментарии – минимум. Логика работы АДАМа выглядела безукоризненно: ни одного свидетельства, намекающего на вмешательство извне. Но там, где алгоритм видел чистоту, Лиана ощущала холод беспамятства.
«Вся эта система была построена так, чтобы собирать правду, но могла ли она отличить правду от тщательно сгенерированной лжи?»
***
Лиана выдернула из разъёма личный имплант, быстрым движением переподключила защиты. Официальное расследование закрылось ровно через два часа – рекорд. Стандартная компенсация поступила на счёт: сумма, достаточная для «смягчения» страха, но не для поиска виновных. Её брат стал частью статистики.
Умер Николай Воронин, ведущий инженер – при исполнении. Люди, такие как он, исчезали здесь слишком буднично. Если верить АДАМу, это просто еще одна трещина в хрупкой оболочке мегаполиса.
Лиана не верила. Она знала брата, его строптивость, привычку всё делать лично и не доверять даже самому совершённому коду. Он не мог ошибиться настолько глупо – не при его уровне.
Она вспомнила, как он однажды сказал:
– Если ты хочешь, чтобы что-то никто не нашёл – спрячь это на виду. А если хочешь, чтобы тебя не смогли взломать извне, сделай так, чтобы единственное уязвимое место было внутри.
***
Первые часы своей жизни после происшествия Лиана провела за протеиновым стабилизатором, вглядываясь в пустой экран планшета. Город стучал по оконным рамам тонкими каплями дождя – микроклимат мегаполиса редко баловал солнцем. У деревянной полки с книгами – по наследству от отца – пылились забытые тома бумажной эпохи. Насмешка над цифровым веянием, но сегодня Лиана чувствовала в них поддержку.
Она перечитывала посвящение, оставленное для неё Николаем в одной из старых книг:
«Для Лианы. Чтобы ты всегда помнила, что вопросы важнее ответов. Б»
Эти слова когда-то казались ей красивым клише, но теперь звучали прямым призывом. Вопросов становилось больше: почему лог-файлы пропали так аккуратно? Почему записи с камер исчезли лишь за три минуты до смерти? Почему закрытие дела прошло со скоростью неслыханной даже для автомата бюрократии?