– А что они скажут? – спросил тогда Михаил, глядя в потолок, где трещина напоминала разлом в чьей-то судьбе.
– Что мы дураки, – хохотнул Дима. – Копаемся в пыли, пока нас стирают по кусочкам.
Стирают. Это слово застряло в памяти Михаила, как заноза. Он не замечал раньше, как часто люди вокруг забывали мелочи: имена, дни рождения, вчерашние разговоры. Но теперь, держа письмо, он чувствовал, что забвение – не случайность. Оно было спланировано, выткано в саму ткань их жизни невидимой рукой «Газа». И эта мысль – о том, что его разум, его суть могли быть украдены, – пробудила в нём что-то новое. Не страх, нет. Гнев. Тихий, пока ещё тлеющий, как угли под пеплом.
Михаил снова взглянул на письмо. Под первой строкой был чертёж – линии, пересекающиеся в сложном узоре, похожем на схему какого-то устройства. Рядом мелким почерком приписка: «Фиксирует мысли. Защищает их». Он нахмурился. Защищает от чего? От газа? От забвения? Или от самих себя? Вопросы роились в голове, но ответов не было – только холодный металл коробки под пальцами и ощущение, что он стоит на краю пропасти, не видя её дна.
– Ты бы посмеялся, Дима, – пробормотал он, представляя, как сосед закатывает глаза. – «Миш, это ржавый хлам, а ты уже строишь теории».
Но в тишине архива не было смеха, только гул, теперь казавшийся ему дыханием прошлого. Михаил задумался: что, если память – это не просто обрывки картин в голове? Что, если это нить, связывающая человека с самим собой? И если её обрезать, кто он тогда? Тень? Пустая оболочка, послушная чужим словам?
Он сунул письмо в карман куртки, а коробку спрятал под стеллаж, прикрыв её куском рваного пластика. Нельзя было брать всё сразу – слишком рискованно. «Газ» следил за каждым, кто копался в прошлом, и Михаил знал истории: студенты исчезали, стоило им задать лишний вопрос. Но он вернётся. Не ради Левина, не ради проекта. Ради того, чтобы понять, что отняли у него – у всех них.
Шагнув обратно в коридор, он услышал шорох – слабый, но отчётливый, как шелест крыльев. Михаил обернулся. В дальнем конце прохода мелькнула тень – высокая, слишком быстрая для случайности. Сердце заколотилось, но он заставил себя идти дальше, не оглядываясь. Кто-то видел. Или что-то. И эта мысль, холодная, как бетон под ногами, шепнула ему: пути назад нет.