Говорят, от судьбы не уйдешь.
Ты над этим смеешься? Ну что ж…
У него есть высокая цель или благородное призвание:
Звезда твоя, она и мне видна…
Поэтому он достоин жертвы:
Воздаю тебе посильной данью —
Жизнью, воплощенною в мольбе…
И восхищения:
Одно письмо средь прочих
У вас, наверно, есть.
Там на конверте почерк
Мужской, прямой, как честь.
В то же время он склонен к неоправданному риску:
Ты любил под лунным светом
Побродить порой.
Ты недаром был поэтом,
Бедный мой герой.
Последняя фраза пронизана горькой иронией. «Бедный мой герой» – так не скажешь о человеке, погибшем на поле сражения или в честном поединке. Скорее, тут подразумевается ситуация, когда во имя высокой цели человек жертвует личным благополучием. Таких фактов в биографии В. Д. Головачева мы находим предостаточно, от заведомо провальной оппозиционной деятельности в 1920‑е годы до попытки оспорить приговор под конец последнего срока, не имевшей никакого практического смысла.
Есть у нашего героя и особая примета – золотые глаза. Эту необычную внешнюю черту он впервые обнаруживает в стихотворении «За одиночество, за ночь…» (1929), где предстает перед возлюбленной в облике молниевержца.
Твои глаза – предвестье гроз,
Мой рок, моя судьба…
Глаза! – Разросшаяся ночь,
Хранилище зарниц…
В более поздних стихотворениях цикла остается только золото молниевых вспышек.
Мой охотник! Ты видел меня
Золотыми глазами желанья.
Глубокий, будто темно-золотой,
Похожий тоном на твои глаза…
У реального В. Д. Головачева глаза были самого прозаического серого цвета. Какими путями в них закрались золотые отблески молний, известно только автору. Бесспорно то, что в любовной лирике Марии Петровых золотоглазый появляется во время первого лагерного срока Виталия Дмитриевича и безвозвратно исчезает после его гибели.
И, пожалуй, самое главное. Во всей поэзии Марии Петровых это единственный герой, встречу с которым ее лирическое «я» называет судьбоносной.
Твои глаза – предвестье гроз,
Мой рок, моя судьба…
Незапечатлеваемый пером —
Звук сердца, ставшего моей судьбой.
Осенние вихри отчаянья,
Мою ли развеют судьбу!
Тебя ль судить, – бессмертного, мгновенного,
Судьба моя!
Ощущение судьбы – вещь глубоко субъективная. Сторонний же наблюдатель может отметить только то, что Виталий Головачев оставался для Марии Петровых неизменной величиной до конца ее дней.