И вместе с тем мы видим, что сюжеты произведений Марии Сергеевны отражают ее биографию лишь частично. Герой цикла стихов о разлуке покидает героиню по своей воле, тогда как его прототип находится в тюрьме и при всем желании не может воссоединиться со своей избранницей. К тому же далеко не всегда вдохновение посещало Марию Сергеевну непосредственно после пережитого потрясения. Так, стихи с выраженным мотивом личной утраты она пишет только через год после гибели Виталия Дмитриевича. В такой ситуации, как нам кажется, правильнее говорить не об адресате стихов, а о влиянии биографии на творчество. Тем более что присутствие образа Виталия Головачева в художественном мире Марии Петровых не ограничивается циклом любовных стихов. Всю жизнь Мария Сергеевна корила себя за то, что не сумела открыто выразить протест против организованных властями репрессивных кампаний. Отсюда в ее поэзии появились гражданские мотивы и мотив молчания (умолчания), красной нитью прошедший через всю ее зрелую лирику.
Особое место в творчестве Марии Петровых занимают стихи, где в центре авторской рефлексии – внешнее проявление эмоций. Способность переживать и выражать любые эмоции, как положительные, так и отрицательные, Мария Сергеевна считала обязательным условием полноценной душевной жизни. В стихотворении «Чаша жизни» еще совсем юная Маруся поет гимн эмоциональным контрастам. Причем эмоциональные проявления она связывает с чувственной сферой. Этот момент крайне важен для понимания биографии Марии Петровых и ее поэтического мышления. После гибели Виталия она впала в эмоциональное оцепенение и лишилась способности плакать. Пережитое привнесло в ее поэзию целый ряд сквозных мотивов: утрата слез, невозможность в полной мере выразить себя, одновременная гибель или совместное полусуществование лирических героев.
Поскольку настоящий сборник призван прежде всего отразить результаты нашего исследования, его содержание имеет свою специфику. В целях восстановления циклообразующих связей отдельные стихи М. Петровых 1930–1940‑х годов мы публикуем в первоначальной редакции. Зрелый период творчества Марии Сергеевны мы ограничили произведениями, где наиболее явно ощущается преемственность мотивов, впервые возникших в ее поэзии под влиянием общественно-политической обстановки второй половины 1930‑х годов и личной трагедии. В ряде случаев мы посчитали уместным опубликовать фрагменты переписки Марии Сергеевны, запечатлевшие ее переживания, которые послужили толчком к зарождению творческих замыслов.