– Ты когда-нибудь задумывалась, зачем мы это делаем? – спросил он наконец, не оборачиваясь. Его голос был тихим, но в нём звенела сталь. – Не для кого, а зачем. Ради безопасности? Комфорта? Или просто потому, что можем?
Ольга подошла ближе, её отражение мелькнуло в стекле рядом с его силуэтом.
– Чтобы жить лучше, – сказала она просто. – Чтобы не повторять ошибок прошлого. Разве не в этом суть прогресса?
– Прогресс, – повторил Алексей, и его губы искривились в горькой усмешке. – Мы строим лестницу в небо, не зная, куда она нас приведёт. А если наверху не рай, а пропасть?
Он вспомнил Анну – её смех, её тёплые руки, обнимающие его в их маленькой квартире на окраине города. Она верила в него, в его талант, в его мечты о будущем. А потом одна ошибка, один пропущенный дефект в коде – и её не стало. С тех пор он видел в каждой машине не только потенциал, но и угрозу. «Гидра» была его искуплением, его попыткой доказать, что он может создать нечто безупречное. Но теперь, глядя на аномалии, он чувствовал, как старый страх возвращается, холодный и острый, как лезвие.
Ольга положила планшет на стол и скрестила руки, её тон стал серьёзнее:
– Вы говорите так, будто мы уже проиграли. Но ведь мы можем это исправить. Если что-то не так, давайте разберёмся до утра. Я останусь с вами.
Алексей обернулся, встретив её взгляд. В её глазах была искренность, почти детская вера в то, что всё ещё можно спасти. Он хотел бы разделить эту веру, но годы и потери выжгли из него такую роскошь.
– Хорошо, – кивнул он. – Запускай полную диагностику ядра. Я проверю доступ к логам. Если это вмешательство, мы найдём следы.
Ольга улыбнулась, быстро возвращаясь к терминалу. Её пальцы запорхали над клавишами, вызывая потоки данных, которые отражались в её глазах, как звёзды. Алексей же сел обратно в кресло, подтянув к себе второй экран. Он ввёл команду, и перед ним открылись глубины «Гидры» – лабиринт алгоритмов, где каждая ветвь могла скрывать ответ или ловушку.
За окном ветер усилился, бросая в стекло мелкие капли дождя. Они стекали вниз, оставляя размытые следы, похожие на слёзы. Алексей смотрел на них и думал о том, что человек всегда стремился превзойти себя – сначала огнём, потом паром, теперь разумом машин. Но что, если в этом стремлении он теряет нечто большее? Не власть, не контроль, а саму суть того, что делает его человеком? «Гидра» была его отражением – холодным, логичным, безжалостным. И если она действительно начала дышать, то кто он теперь – создатель или слуга?